Книга Добропорядочный распутник - Бронвин Скотт

Дженивра вместе с ним рассмеялась над последним предположением:

— Не знаю, не знаю, из тебя мог бы получиться по меньшей мере весьма популярный викарий. Каждое воскресенье все церковные скамьи были бы заняты женщинами. Ты бы оказал англиканской церкви большую услугу. И все равно решился уехать? — посерьезнела Дженивра, побуждая продолжить свою историю.

— Нас с приятелями было четверо, объединившихся, чтобы совершить традиционное джентльменское путешествие по Европе. Мы отправились в Вену и сняли комнаты на Шенлатернгассе[23]. Я брал здесь частные уроки у мастера, однако был слишком молод, задирист и талантлив, чтобы это принесло мне счастье. Достаточно сказать, что вскоре у меня появились завистники. Однажды вечером, почти сразу после того, как я играл в Шёнбрунне, на меня напала шайка уличных головорезов. Естественно, им заплатили те, кто был недоволен моим быстрым продвижением. Оказалось, достаточно одного острого осколка бутылочного стекла, чтобы положить конец всем надеждам на успешное развитие карьеры.

Даже теперь, много лет спустя, Эш все еще чувствовал острую боль пропоровшего руку осколка, покончившего с его музыкальным будущим, помнил ощущение беспомощности, охватившее его на той узкой аллее, когда он оказался один перед пятью вооруженными бандитами. Дженивра нежно погладила его руку, перевернув ладонью вверх, прежде чем Эш успел ее остановить.

— Этот шрам? — Ее указательный палец проследил узкую белую линию, пересекавшую ладонь. — Я никогда не замечала его прежде. Он хорошо зажил, — пробормотала Дженивра.

— Спасибо одной женщине в Венеции. Мы немедленно покинули Вену, однако началось заражение, и всю поездку я провалялся в горячке. Мы успели добраться до Венеции, когда решили, что мне необходима профессиональная помощь. Она спасла меня.

Эш скривился. Эта часть истории вряд ли подходила для супружеских ушей. Дженивра не захотела бы слышать о сеньоре де Лука. Спустя какое-то время его друзья разъехались по городам Италии, он же провел с сеньорой довольно долгое время, пытаясь собрать воедино разбившиеся вдребезги осколки своих мечтаний.

Надо отдать должное ее великодушию, Дженивра не остановилась на упоминании доброй сеньоры.

— Рука все еще болит? Должно быть, да. Я заметила, что ты периодически сгибаешь и разгибаешь пальцы. Не задумывалась об этом, пока не узнала причину.

— Только если перетрудить. Хотя я осознал, что никогда не смогу делать рояли.

— А что ты хотел создать?

Эш рассмеялся:

— Вот уже много лет я не думал об этом. Собирался сделать рояль с восемью полными октавами[24], предназначенный для прекрасного звучания в огромном концертном зале. — Он вздохнул. — Слишком много нагрузки на руку. Кроме того, я не мог больше репетировать и играть с прежней силой. Все было кончено. Так что спустя некоторое время я покинул своих друзей в Италии и вернулся в Англию.

— Но не в Бедивер?

— Нет. — Начиналась самая тяжелая часть истории. Эш слишком стыдился своего провала и скандального отъезда, чтобы предстать перед отцом. — Гордость двадцатитрехлетнего мужчины может стать ужасным препятствием, с течением времени непреодолимым, Нива.

Время от времени он виделся с братом, когда тот наезжал в Лондон. Однако так больше и не встретился с отцом.

— Отец бы простил тебя.

— За отъезд? Возможно.

А за все остальное? За то, что покинул Бедивер? Покинул отца? За то, что добился меньшего, чем дано от природы и по праву рождения? У Эша не было уверенности в этом. В любом случае он не знал, заслуживает ли вообще прощение.

Он поцеловал ее в шею.

— Я никому не рассказывал эту историю. Даже Алексу.

Она повернулась в его объятиях и сомкнула руки у него на шее.

— Я рада, что стала первой, — проворковала она, нежно целуя. Тело его немедленно возбудилось от ее прикосновений.

— А ты знаешь, что я еще никогда не делал? — прошептал Эш.

— Сложно даже представить.

В ее серых глазах сверкаю неприкрытое озорство. Дженивра потянулась к нему, добравшись рукой до мужского достоинства и поглаживая по всей длине, пока Эш не издал стон удовольствия.

— Осторожнее, Нива, иначе я не остановлюсь, пока не распластаю тебя на рояле. — Яростное желание охватило его, и он усадил ее на крышку инструмента. Ему необходимо погрузиться в нее, почувствовать, как ее ноги крепко сомкнулись вокруг него.

Ее деньги спасли Бедивер, но спасти его самого может лишь она.

Глава 23

— Прошел месяц, а вы так ничего и не выполнили! — Гнев Генри сделал его храбрее, когда картель вновь собрался за длинным столом в библиотеке Маркуса Трента.

— Ты слишком нетерпелив, Беннингтон, — проворчал Трент. — Как ты думаешь, сколько еще удача может отворачиваться от Бедиверов, прежде чем люди зададутся вопросом о причинах произошедшего?

— Чем дольше мы ждем, тем больше шансов, что Бедивер доберется до бухгалтерских книг и поймет, что с ними не все в порядке, — возразил Генри. — Нам стало известно, что он начал их просматривать. Спешки, с которой Дженивра занялась комплектацией штата прислуги, оказалось достаточно для внедрения своего человека в дом, который бы присматривал за всем, что там происходит. На прошлой неделе тот сообщал, что Эш занимается книгами, кроме того, из Бедивера были разосланы письма, среди адресатов которых Генри узнал покупателей, которым продал некоторые товары.

— Если он только просматривает чеки и счета, Генри, беспокоиться почти не о чем. Все, что ему может стать известно, так это твое плохое деловое чутье. — Маркус отмахнулся от тревог Генри.

Тот кивнул, размышляя, стоит или нет перебивать патрона. Да, он продавал товары специально, чтобы довершить разорение Бедивера. Цена его не заботила. Все его действия составляли часть общего плана полностью расстроить дела поместья, причем настолько, что любой собственник Бедивера будет счастлив представившейся возможности превратить парковые угодья поместья в угольные шахты. Однако в книгах можно разыскать и кое-что другое, особенно если Эш продолжит рыть землю. Нет, это нельзя пускать на самотек.

— Вы позволите упомянуть мне еще кое о чем? — деликатно поинтересовался Генри. — Существуют деньги, которые «пропали» в результате «неудачных инвестиций». У Эша займет совсем немного времени пронюхать и это. Именно так была пушена на ветер большая часть капитала Бедивера. Почти все распоряжения о подобных вложениях Генри подписывал именем Алекса. И самая знаменитая из этих сделок относилась к форситскому скандалу. Форситские инвестиции были реальными, большинства же других неудачных вложений не существовало в принципе. Деньги пошли картелю Трента. Казна Бедивера частично использовалась, чтобы финансировать угольные шахты.