Книга Укрощение свекрови - Наталья Александрова

Окошко выходило в узкий переулок на задах склада.

Надежда тяжело вздохнула и первой полезла в окошко.

Вообще-то она не слишком полная, но в это окошко пролезла с трудом. Уже протиснувшись в него до половины, она застряла и тяжело пропыхтела:

– Даша, помоги! Подтолкни меня…

Я поднажала на нее сзади, и Надежда выскочила из окна, как пробка из бутылки. Сама я пролезла без затруднений – как я уже говорила, лишних килограммов у меня пока не наблюдается.

Надежда стояла возле окна и отряхивалась, горестно приговаривая:

– Ведь каждый понедельник даю себе слово сесть на диету, а как доходит до дела – все время нахожу какие-то отговорки! Нет, с этого понедельника точно начну!

Мы находились в узком кривом переулке, с одной стороны ограниченном глухой стеной склада, с другой – высоким бетонным забором. Справа от нас тоже была мрачная стена кирпичного дома без окон – так называемый брандмауэр. Свободным был только один проход, и туда-то мы с Надеждой и направились.

Однако не успели сделать и десяти шагов, как впереди раздался шум мотора и в конце переулка появилась полицейская машина с мигалкой на крыше.

Надежда юркнула за груду ящиков и втянула меня за собой.

– Вот теперь кранты, – прошептала она, выглядывая из укрытия. – Они полностью оцепили склад!

Я молчала – никаких полезных мыслей в голове не было, а нагнетать обстановку пустыми стонами не хотелось.

Вдруг позади нас послышался какой-то шорох.

Я подумала, что только крыс нам теперь не хватало для полного счастья, но вслед за шорохом раздался хриплый кашель. Крысы, насколько я знаю, так не кашляют.

Мы с Надеждой дружно обернулись.

Позади нас возле складской стены стояло существо неопределенного пола и возраста в грязной куртке из искусственного меха и вязаной шерстяной шапочке, натянутой на сальные волосы.

– Женщины, проявите снисхождение, дайте на опохмел бывшему передовику производства! – прошамкал бомж, приоткрыв рот, из которого торчал единственный гнилой зуб.

– Дядя, видишь – не до тебя! – отмахнулась от него Надежда. – Самим помощь требуется!

– Да мне бы совсем чуток… – протянул бомж. – Самую малость! Душа горит, сил нет!

– Ну ладно, дядя, держи! – Надежда протянула ему две смятые десятки. – Только вали отсюда, а то, видишь, менты понаехали, тебе тоже может ненароком попасть… под горячую-то руку…

– Менты-то? – усмехнулся бомж, подхватив деньги грязной скрюченной лапой. – Да разве ж я их боюсь? Я от них завсегда смоюсь! А вам что, женщины, от ментов сбечь надо?

– Иди, иди, дядя! – отмахнулась Надежда. – Получил свое и не мешай… Нам и без тебя неприятностей хватает! Вон они, голубчики! Сейчас начнется!

Действительно, дверцы полицейской машины распахнулись, и из нее неторопливо выбралось трое коренастых мужчин в форме.

– Дак вы за мной идите, – прошамкал бомж.

С этими словами он развернулся и довольно шустро засеменил вдоль складской стены.

Надежда с интересом следила за ним.

Дойдя почти до конца проулка, бомж оглянулся и отодвинул в сторону валявшуюся на земле картонную коробку. Под ней оказался приоткрытый люк. Бомж неожиданно легко поднял его крышку и прошамкал:

– Ну что, женщины, пойдете или будете ментов дожидаться?

Надежде не понадобилось повторять дважды: она вскочила и бросилась вслед за бомжом, сделав мне призывный жест. Я оглянулась на ментов… и помчалась следом.

Бомж, как настоящий джентльмен, пропустил нас вперед, спустился следом, осторожно прикрыл люк и напоследок, высунув в щель руку, подтянул на прежнее место коробку, которая маскировала путь нашего отхода.

Мы спускались по металлическим ступенькам в темноту и неизвестность. Бомж полз следом, непрерывно бормоча:

– И чего сегодня все как одна на этот склад тащутся? Сперва та девонька, теперь вот вы… Я ведь ей говорил – не ходи туда, дочка, там нехорошо! Там эти… привидения шастают! А только она разве меня послушала? Вообще она некультурная какая-то, на опохмел бывшему передовику пожалела… Вот вы, женщины, – другое дело, вы ко мне с пониманием подошли…

– А куда мы спускаемся? – поинтересовалась Надежда, приостановившись, чтобы перевести дыхание. При этом она озабоченно принюхалась.

– Дак в эту… в самую канализацию! – сообщил бомж жизнерадостным тоном.

– То-то я чувствую, запашок специфический!

– Самый что ни на есть натуральный! Коли обвыкнешься, так оно даже ничего! Я вот, например, обвыкся, дак и вовсе его не замечаю. А вот когда химией какой несет, горелой резиной, к примеру, или, извиняюсь, духами – вот это я плохо переношу!

– Надо же, какой трепетный! – хмыкнула Надежда. – Тонкое, ранимое создание!

– Это точно, – согласился бомж. – Создание у меня сильно ранимое. Меня в девяносто шестом году Валька-Хмырь горлышком от бутылки поранил, так что с тех пор мое создание как есть ранимое. Главное дело, я же сам эту бутылку купил, вино марки «Лизабелла», его угостил – и он же меня той бутылкой поранил! Отечественная медицина в лице доктора Левинсона из больницы номер двадцать пять героически боролась за мою жизнь и вырвала меня из рук этой… как ее… смерти. Хотя доктор Левинсон и сомневался. Но мой организм оказался на редкость крепким. Как у бывшего передовика. А насчет того, что тебе тут фуняет, так ты не беспокойся – когда малость обвыкнешься, перестанешь замечать…

– Да я как-то не собираюсь тут «обвыкаться», – отозвалась Надежда. – Нам тут делать нечего, нам бы вот с девушкой теперь наружу выбраться где-нибудь в безопасном месте…

– Насчет безопасного места – это я тебе навряд ли помогу, самое безопасное место как раз тут и имеется, под землей. А там, в городе-то – там только держись, там такой народ – так и норовят убить или поранить, как, к примеру, Валька-Хмырь в девяносто шестом году, а то и вовсе ограбить… А ты, к примеру, могла бы у меня остаться. Ты, как я погляжу, женщина самостоятельная, из себя видная. А я – тоже не всякий-разный. У меня здеся жилплощадь, почитай, неограниченная – это раз, тепло круглый год – это во-вторых, и с третьей стороны – постоянный стабильный заработок в лице бутылок и прочего вторсырья…

– А что же ты тогда на опохмел у прохожих клянчишь? – перебила его Надежда.

– Так что ж не клянчить, когда дают? – бомж развел руками. – Это ж у меня этот… бизнес такой! У меня бизнес психо… психологический – я, коли вижу, что человек с понятиями, так попрошу, а коли видать, что жлоб, то и не обращаюсь. Хотя тоже ошибки бывают. Вот обратился давеча к той девушке симпатичной, а она меня послала, хотя я и передовик бывшего производства… Так какой же будет твой положительный ответ на мое предложение?

– Да… – протянула Надежда. – Честно сказать – вы меня огорошили… несколько неожиданное предложение. Можно мне его обдумать? Вопрос серьезный, сами понимаете…