Книга Посейдон - Пол Галлико

Все повернулись к ней, и Мартин неуверенно предположил:

— Вы же говорите это так просто, миссис Роузен, да?

Ее слова не вязались с ее пухлой фигурой, порванным кружевным платьем, размазанной по щекам косметикой и темными кругами под глазами за толстыми стеклами очков. Зрелище душераздирающее. Какой уж тут спорт и тем более подводное плавание.

— И только потому, что с годами я располнела, вы и подумать не можете, что когда-то и я была спортсменкой? — укоризненно покачала головой миссис Роузен. — Надо было бы вам порасспросить Шарлотту Эпштейн, да упокоит Господь ее душу. Она, к сожалению, уже ушла в мир иной. А то она бы вам подтвердила, что я, лично, в течение трех лет была чемпионкой по подводному плаванию.

— Боже мой! — поморщилась Линда Рого. — О чем вещает эта старая кошелка?

Белль Роузен обладала прекрасным слухом и потому сразу повернулась к Линде:

— Скорее всего, вам этого не понять. Вы уж, разумеется, никогда не слышали о таких блистательных спортсменках, как Элеонора Холм, Хелен Мини, Эйлин Риггин, Этельда Блайбтри или, скажем, Гертруда Эдерли. Они все тоже в свое время были чемпионками по плаванию. Я могла задержать дыхание под водой на две минуты, а мой рекорд составил две минуты и тридцать семь секунд. И знаете, что это означало в те годы? Мировой рекорд, не более, и не менее. Гертруда однажды сказала мне, что я, при желании, могла бы одолеть Ла-Манш под водой.

Никто не перебивал Белль. Вспомнив о своих прежних достижениях и о тех людях, о которых никто здесь никогда и не слышал, она неожиданно подала им надежду.

— А я ведь в юности была жуткой особой, — неожиданно призналась миссис Роузен. — Мне нравилось пугать людей. Я оставалась под водой так долго, что все вокруг начинали беспокоиться: вынырну я или нет? Однажды я чуть не довела своего тренера до сердечного приступа, проплыв два с половиной круга в бассейне и ни разу не появившись над водой. Но тогда, конечно, я была в отличной спортивной форме.

— Подождите-ка, — вдруг оживился Мартин. — А не вас ли, случайно, звали тогда Белль Циммерман?

— Разумеется, — с гордостью произнес Мэнни Роузен, оглядывая своих товарищей. — Она и есть та самая знаменитая Белль Циммерман. У нас дома целая коллекция ее кубков и медалей, да еще я специально собрал два альбома газетных и журнальных вырезок о ее спортивных достижениях. Если кто не верит, то милости прошу к нам домой.

— Успокойся, Мэнни, — одернула мужа Белль. — Он еще слишком молод, откуда он может меня помнить?

— Между прочим, я старше, чем кажусь на первый взгляд, — поправил ее Мартин. — Но вас я помню, и сейчас вам это докажу. Был один такой забавный случай, который мне запомнился. Я был совсем маленьким, лет шести или семи, и папа повел меня на соревнования по плаванию в Спортивный клуб Чикаго. И там как раз выступала девушка, которую звали Белль Циммерман. Она так долго оставалась под водой, что трибуны стали волноваться. Я и сам перепугался, что она утонула, и разревелся. Да так, что все сидевшие рядом оглянулись на меня.

— Да, это точно была я, — самодовольно заявила Белль. — Тогда мы еще выиграли национальный кубок. Мне удалось побить рекорд по стране. Ну, а потом я вышла замуж, сразу набрала вес и бросила большой спорт.

— Я могу это подтвердить, — кивнул Рого. — Я помню все фотографии, которые висят в вашем магазине. Вы тогда имели очень соблазнительную фигуру, между прочим.

— Ну и что с того? — злобно выкрикнула Линда Рого. — Что, скажите мне на милость? Один только треп, и никакого толку. Лично я хочу выбраться отсюда как можно скорей и не намерена больше слушать ничьих сказок.

— Не надо так сердиться, миссис Рого, — успокоила ее Белль. — Неужели вы еще не поняли, для чего я вам это рассказывала? Да все очень просто: дайте мне лампу, и я с радостью нырну в этот водоем, чтобы осмотреть его. Тем более что никто из вас все равно не сможет задержать дыхание на две минуты, как я. И если можно будет поднырнуть так, чтобы оказаться по другую сторону вон той стальной переборки, тем лучше. Тогда мы будем знать, что делать дальше. Если же нет… — Она только вздохнула и неопределенно пожала плечами.

Все присутствующие мужчины тут же оживились.

— Нет, мы не можем вам позволить так рисковать, миссис Роузен, — засуетился Шелби. — Это слишком опасно. Мы же не знаем, что находится там внизу, на дне. Сначала нужно бы выяснить, какова глубина этого неведомого водоема…

— Да-да, конечно, — поддержал его Мюллер. — Сперва нужно попробовать нырнуть кому-нибудь из… — Никто не перебил его, потому что все решили, что он говорит о себе. Но тут Мюллер замялся. — Что касается лично меня, то я вообще не умею плавать. Никак.

Как ни странно, слово взял Мэнни Роузен. Он твердо произнес:

— Послушайте меня, друзья мои. Если моя супруга сказала, что сможет справиться, значит, она сможет. Белль всегда знает, что говорит.

— Между прочим, это не так-то и сложно для тех, кто привык плавать под водой, — поддержала его Белль. — Требуется всего-то пара хороших здоровых легких. А они, как я полагаю, остались пока что при мне.

Преподобный доктор Скотт внимательно посмотрел на Белль, потом произнес:

— Хорошо. Мы дадим шанс миссис Роузен.

Взгляды, полные удивления и негодования, устремились на него. Мужчины были уверены, что он настоит на том, чтобы нырять самому.

Священник продолжал:

— Вы все слышали, о чем рассказывала нам миссис Роузен. Она была чемпионкой, а это в корне меняет дело. Чемпионы — люди совсем иного толка, они отличаются от всех остальных. Они как будто бы слеплены из другого теста, что ли.

Белль Роузен просияла от гордости и как будто даже немного подросла.

— Да-да, именно так, — подтвердил Скотт и ободряюще кивнул бывшей спортсменке. — Некоторые из вас с самого начала считали ее обузой, замедляющей наш путь. Мало того, кое-кто даже высказал ей это вслух. И вот теперь эта женщина предлагает нам реальную помощь. Почему же мы не можем предоставить ей шанс, не можем дать ей снова почувствовать себя на вершине славы, как и прежде? — Он повернулся к Белль. — Если вы согласны попробовать, то мы примем все меры предосторожности.

— Эти меры я уж как-нибудь приму сама, — остановила Белль поток красноречия священника. — Я же еще кое-что соображаю. — И тут она внезапно приказала: — Выключите все лампы и фонари.

В темноте было слышно, как тяжело дышит Белль. И еще доносился легкий шорох ее одежды.

— Ну, пожалуй, вот и все. Теперь можно свет снова включить, — заявила Белль. Оказывается, она еще немного стеснялась раздеваться при посторонних. Теперь же, оставшись лишь в нижнем белье, миссис Роузен невозмутимо заметила: — Наверное, без одежды моя фигура выглядит уже не столь привлекательно, как в былые годы.

Она смотрелась нелепо и одновременно как-то особенно доблестно и величаво. Движения Белль стали четкими и рассчитанными. Ничего лишнего. Она сняла очки и передала их мужу: