Книга Клуб бессмертных - Владимир Лорченков

– Предупреждая ваш вопрос – я этого не делал.

– Потому что были слишком молоды в то время!

– Может быть. Я не хочу над этим задумываться.

– Каждый второй, – я перевел дух: новая мазь Басеску, которой тот лечил мой застарелый радикулит, ужасно жгла, – предатель. Вы не находите, доктор, что на Румынии несмываемый грех предательства?

– Вы же, – улыбнулся доктор и начал втирать другую мазь, уже ледяную, – не верите в грех и тем более грех предательства.

– Я не верю в искупление грехов.

– Значит, вам не искупить и сотрудничества с «Сигуранцей». Если, конечно, вы не пытаетесь меня эпатировать. Все-таки, чем вы занимались при Чаушеску?

Странствовал. Странствовал, мой доктор, в юдоли скорби и печали. Замок при коммунистах переживал не самые лучшие времена. Люди, увы, не верили в вампиров. Соответственно и я не мог питаться их кровью. Ведь наша, как, впрочем, и богов, сила состоит в вере в нас.

Некоторое время я перебивался старухами, верящими в Бога и бредни про Дракулу. А потом понял, что если не найду альтернативный источник питания, то просто загнусь. Да и на диету сесть не мешало бы.

А загибаться до прихода Прометеуса – нашего (богов, бессмертных и героев) мессии – я не хотел. Одно дело – перестать быть во время нашего Апокалипсиса, совсем другое – умереть, не дождавшись его. Это все равно что быть добрым язычником, но умереть до прихода Христа. Дальше чистилища тебя не пропустят. О, мерзкий Данте… Как же ты все-таки был прав. Надеюсь, и тебе сейчас плохо.

Тогда-то, в 1962 году, я открыл для себя гематоген. На вкус, конечно, редкая гадость – высушенная, истолченная в порошок, спрессованная и подслащенная бычья кровь, но все питательные вещества моему организму он давал. В день я съедал до ста плиток. Меня тошнило от сладкого, но я не сдавался. И постепенно привык. Но тут власти Румынии нанесли мне новый удар. В результате их экспериментов (похлеще тех, что вытворял мой старый знакомый Менгеле) в стране разразился жуткий продовольственный кризис. Жрать стало нечего не только людям, но и вампирам. Те несчастные, кем я когда-то поужинал, носились вокруг замка с воплями и жалобами:

– Люди совсем обессилели, Повелитель, и их кровь стала водой. Что нам делать?

Мне было наплевать на них. Да, сообщаю: единственный настоящий вампир в мире это я. Все остальные несчастные – не больше, чем ходячие мертвяки. К тому же они смертны в вашем понимании этого слова.

Это было бы слишком легко – бессмертие за укус вампира.

Во всем виновато человеческое желание получить все, сразу и даром. Оп-па, тебя куснули, и вот ты бессмертен, ведешь интересную, полную приключений жизнь. Единственный минус – нужно питаться кровью. Как бы не так… Но так называемые вампиры этого не понимают. Они уже не люди и еще не бессмертные. Они животные.

У них своеобразная лихорадка. Хоть они и питаются кровью, но после моих (или тех, с кого я начинал) укусов бедняги сходят с ума, зовут меня «Повелителем», почему-то боятся дневного света и проводят время самым идиотским образом. Так что в этом случае создатели фильмов о вампирах недалеки от истины. Они ни черта не понимают, эти так называемые вампиры: кто они, что они, и зачем все это. За единственным исключением. Да, я говорю о себе.

В аптеках пропал гематоген. Чтобы спастись, я, воплотившись в летучую мышь, проспал тридцать лет в сыром подвале замка. Вампиры в Румынии вымерли совершенно. Не знаю, как в остальном мире: страсть к путешествиям я давно утратил.

Итак, я пережил голодное время правления Чаушеску в Румынии и дождался воцарения в стране демократии. Разницы никакой, за единственным исключением. Гематоген появился в аптеках, хоть и стал стоить гораздо дороже, чем раньше. Славься, свобода. На всякий случай я закупил крупную оптовую партию этого лекарства. Хотя и знал, что особой необходимости в этом нет: все говорило о том, что вот-вот придет мессия, который разрушит чары Молдавии, и мы, бессмертные, обретем, наконец, покой.

Молдавия вновь станет страной для людей.

Мы наконец-то разойдемся. Тихо и мирно. Мир, созданный по законам Дарвина, и мир, созданный по беззаконию. Беззаконию того самого Бога, который представляет собой светящийся шар, не говорящий, не думающий и не чувствующий. Зачем? Ведь он – идеален.

– Вы так представляете себе Бога? – Басеску размышлял вслух. – Безликая светящаяся сфера. Очевидно, это комплекс, связанный с вашим незнанием отца.

– Вы обвиняете меня в инфантильности?

– Я, – мягко поправил Басеску, начиная делать мне вакуумный массаж; он водил по моей спине полым полушарием, из которого был откачен воздух, – не обвиняю, а ищу причины болезней.

– Инфантилен был ваш Иисус, – раздраженно бросил я.

– Примеры.

– Пожалуйста! Его манера прикрывать лицо. И еще. Раз уж я начал призывать вас обращать внимание на те или иные вещи, попрошу задуматься вот над чем: Библия везде пишется без кавычек. Почему, спрашиваю я вас? Ведь название на то и название, чтобы его закавычивать.

– Библия – не только название…

– Тогда какого черта именно это слово написано на обложках всех изданий?! Я вас спрашиваю, почему? Почему, спрашиваю себя. Но ответа не нахожу. Кроме разве что одного – все, что так или иначе связано с Галилеянином, несет на себе отпечаток той самовлюбленности, что всегда сопутствовала ему.

– Вы, очевидно…

– Да-да, – раздраженно перебил я Басеску, – милейший доктор, сейчас вы будете говорить мне о том, что я самовлюблен, но пытаюсь скрыть это. Или, напротив, ненавижу себя и опять же скрываю это?

– Вы, – терпеливо повторил Басеску, – очевидно, замерзли? Укрыть вам одеялом ноги?

Я с удовольствием согласился. Это странно – и я больше расцениваю это как каприз, нежели сознательное чувство, – но я люблю свое тело. Мне нравится, когда ему комфортно. Может быть, именно поэтому я и посещал последние месяцы до прибытия Прометеуса этого доктора, милейшего Басеску. Пора было привести себя в порядок.

О, разумеется, помимо тайны Молдавии была еще и тайна Прометеуса. Или, скажем так, они были прочно связаны. Видите ли, дело в том, что вся Молдавия с момента ее основания до поры ее исчезновения существует лишь в голове Прометеуса. И уничтожив себя, наш Мессия уничтожит эту Молдавию, подарив и себе, и нам вечный покой.

По крайней мере об этом говорится в примечании к карте. Все это: суккубы, Штефан, турки, Молдавия времен националистов, кризисы, женщины, люди, Долина Роз, я, наконец, – всего лишь плод воображения Прометеуса. И в то же время все это – реально.

Да, сходство с Галилеянином налицо. Разница в том, что в данном случае Агнец обязан принести искупительную жертву не во имя людей. Во имя нас, бессмертных. И в то же время во имя людей: когда мы, бессмертные обитатели страны, покинем ее, люди, населяющие Молдавию, вздохнут спокойно.