Книга Элианна, подарок Бога - Эдуард Тополь

— Идет, — сказал Марк.

— Да, — произнес Виктор.

— Тогда встали и пошли, — поднялась Вера.

— Куда? — спросил Виктор.

Вера молча уставилась на него в упор.

— Извини, — спохватился он. — Больше не буду.

— А теперь то же самое, но на «вы»! — приказала Вера.

* * *

В соседнем, на 5-й авеню и 39-й стрит, магазине Lord & Taylor она переодела их обоих в итальянские летние костюмы, рубашки и туфли и отправила в мужскую парикмахерскую, а сама осталась на третьем этаже в отделе женской одежды.

Спустя час, когда от дождя не осталось и следа и солнце снова раскаляло каменные колодцы Манхэттена, вся троица неспешно шла по «золотому еврейскому кварталу» — 47-й улице. По одну сторону от сногсшибательной двадцатитрехлетней красотки шел ее «богатый отец» Марк Шехтер, по другую — лощеный красавец «жених» Виктор Косых. И те же пейсатые хасиды и бухарские евреи, которые еще два дня назад даже не замечали эту худышку в сером платьице, теперь выскакивали им навстречу из дверей своих магазинов:

— Come in! (Заходите!)

— Welcome! (Добро пожаловать!)

— What’re you looking for? (Что вы ищете?)

— Just a sec! I have everything you wish! (Секунду! У меня есть все, что хотите!)

Но неотразимая троица шла мимо, и только у темной витрины с надписью FOR RENT Вера придержала шаг:

— Спокойно. Разглядываем, но с большим сомнением. Делаем вид, что нас это почти не интересует…

Едва она закончила фразу, как дверь лавчонки со скрипом распахнулась, из нее выскочил толстячок-хасид и, поглядев на Марка, быстрой скороговоркой заговорил с ним на идиш. Но Марк смущенно поднял обе руки:

— Sorry! I don’t speak Edysh. (Извините, я не говорю на идиш.)

— Are’t you aid? (Разве ты не еврей?) — возмутился хасид.

— We came from Russia (Мы из России), — вмешалась Вера. — Talk to me (Говорите со мной.) Мой отец имеет деньги, но плохо говорит по-английски. За сколько вы сдаете эту щель?

— Это не щель, это магазин! — яростно возразил хасид. — Идемте, я вам покажу! Зайдите!

Но Вера не сдвинулась с места:

— How much? Сколько?

— Моя дорогая, сначала надо посмотреть! Вы зайдите! Я не кусаюсь! Это прекрасное помещение, даже есть задняя комната!

— Сколько? — снова спросила Вера.

— Шесть тысяч… — произнес он осторожно.

— В месяц? — изумилась Вера.

— Конечно, в месяц. Не за год же…

— Пошли, папа! — Вера взяла под руки «отца» и «жениха» и двинулась прочь по тротуару.

Но хасид, конечно, пошел за ними:

— Хорошо, хорошо! Вам я уступлю за пять с половиной!

— Три! — бросила Вера через плечо.

— Вы с ума сошли? «Три!» — возмутился хасид, но почему-то не отстал. — Вы даже не видели внутри! Ладно, так и быть! Для вас это будет пять двести!

— Три двести, — снова через плечо сказала Вера.

— Нет, вы только посмотрите на эту Софи Лорен! — обратился хасид к своим соседям по магазину. — Она торгуется, как моя дочь перед хупой! Хорошо, пусть я разорюсь, пусть я буду нищий — пять тысяч! Пять тысяч, и ни одна копейка меньше! Вы слышите, барышня? Как вас звать?

— Три пятьсот, — сказала Вера на ходу, но тут же остановилась и повернулась к хасиду: — Три семьсот, это мое последнее слово.

— Но вы же не видели магазин!

— Это ваше счастье, — и Вера достала из сумочки чековую книжку. — Выбирайте! Или я выписываю чек, или иду смотреть вашу халупу и могу передумать.

* * *

Дальнейшее развивалось со скоростью киношного бобслея:

800 долларов адвокату за регистрацию компании Vera Jewelry Enterprise Ltd.

260 долларов нотариусу за оформление договора на аренду этой «щели» на 47-й стрит.

670 долларов Марку и Виктору за ремонт и покраску будущего магазина.

5.740 долларов за новый прилавок, кондиционер, кожаный итальянский диван для VIP-покупателей, стальной сейф, кассовый аппарат, а также холодильник и прочее кухонное оборудование для задней комнаты.

И еще пару сотен на телефон, темные шторы, красивую вывеску и, конечно, мезузу[18]у входной двери.

Но это так называемые «мелкие орграсходы». Потому что главные деньги — почти сто шестьдесят тысяч долларов! — Вера отдала Бостонской ювелирной фабрике за первую (и очень скромную) партию товара — обручальные кольца, кулоны, браслеты и прочую «ювелирку», которые, впрочем, она отбирала с такой дотошностью, что к концу дня старик Бронштейн, хозяин этой фабрики, хватался за сердце и жаловался Шехтеру, приехавшему с Верой:

— Вейз мир! Если бы я так выбирал жену, я бы остался девственником!

— Но это же не Тиффани, — заметила Вера, надевая себе на руку очередной золотой браслет.

— Детка, пожалуйста, не оскорбляйте меня, старика! Кто такой Тиффани по сравнению с Ароном Бронштейном? Он же делает ширпотреб! А здесь вы имеете уникальные вещи!

Тут нужно сказать, что ювелирные изделия Арона Бронштейна были действительно чудо как хороши! Особенно, когда Вера примеряла на себя эти сверкающие бриллиантами колье, платиновые с рубинами браслеты и дивные серьги из жемчужных лепестков. А примеряла она все с таким пристрастием, словно отбирала вещи не на продажу, а для самой себя.

— Ладно, — в конце дня сказал Марку старик Бронштейн, когда Вера вручила ему cashier check, банковский авторизованный чек, на сто пятьдесят тысяч долларов и еще восемь тысяч наличными. — Я вижу, она у тебя серьезная девочка. Если вы застрахуете свой магазин у моего сына, я вам открою кредит еще на сто тысяч.

— Двести, — тут же сказала Вера.

Старик пожевал губами и снял телефонную трубку:

— Стенли, зайди сюда. Нет, зайди сейчас, у меня хорошая клиентка. Что значит: ты занят с мадам Голд? Так теперь ты будешь занят с мисс Бриллиант!

Старик положил трубку и сокрушенно покачал головой:

— Не знаю, почему я это делаю? Мало того, что я даю Стенли клиентов, так я еще и вам даю кредит на сто пятьдесят тысяч! Но имейте в виду: мой сын застрахует весь ваш товар! На триста тысяч! Мистер Шехтер, можно вас на пару слов? — и, отведя Марка в сторону, спросил, кивнув на Веру, стоявшую в дальнем конце его ювелирного цеха: — Слушайте, скажите мне, как аид аиду, она у вас чистая?