Книга Холодная ярость - Дмитрий Петров

Собственно, говорить им было не о Чем – все и так было предельно ясно. Обе отлично Видели друг дружку во время только что закончившейся оргии, слышали охи и ахи. Теперь нечего было обсуждать.

Они курили, глядя по сторонам и пытаясь прийти в себя.

– Ты очень на меня сердишься? – с виноватым видом подавленно спросила Даша. – Это ведь я затащила тебя сюда.

Марина промолчала: она отошла к зеркалу и пыталась привести в порядок безнадежно растрепавшуюся прическу. Сумочка с косметичкой осталась; наверху, а руками не много сделаешь в этой ситуации.

Что толку разговаривать о случившемся са Дашей? Виновата она или нет – не имеет никакого значения. В таких делах каждый делает выбор сам, лично отвечает за себя.

«Разве ты сама не понимала, что может с тобой случиться в казино?» – спросила Марина у собственного отражения в зеркале. Ответа она сама не знала.

Сейчас она была растеряна и смущена. После происшедшего Марина не знала, как ей следует относиться к себе самой, к Даше. Да и к Мишке – противному типу, которого она всегда презирала, а пять минут назад исступленно ласкала. Как смотреть в глаза ему? Какой позор…

– Послушай, – хихикнула вдруг Даша. – А у тебя уже было такое?

– Что «такое»? – резко переспросила Марина, оборачиваясь к сидевшей на диване подруге. Даша была еще вся мокрая от пота, ее щечки пылали игривым румянцем, а широко раскрытые глаза еще таили в своей глубине отблески недавно пережитого наслаждения.

– Ну, сама понимаешь, – снова хихикнула Даша. – Ты уже пробовала с двумя мужчинам сразу?

Марина промолчала и на сей раз. Конечно, она не пробовала. Конечно, еще сегодня утром ей и в голову не могло прийти, что с ней такое в принципе возможно. Сейчас ее интересовал вопрос, как идти обратно. Неужели придется снова в голом виде бежать по лестницам и коридорам под взглядами людей?

* * *

– Давай скорее, пока они не очухались, – послышался нервный голос Мишки за дверью, и в следующую секунду оба парня появились в студии. Вид у обоих был решительный.

– Вот что, девахи, – бойко начал Мишка, усаживаясь на диван и ради развлечения кладя руку Даше на низ живота. – Тут дело такое: есть возможность заработать. Там в отдельном кабинете два мужика отдыхают. У них сегодня хороший выигрыш был в казино, так они теперь оттягиваются, сами понимаете. Денег у них – куры не клюют. Хотят познакомиться с девушками. – Мишка мерзко ухмыльнулся.

Пожалуй, на этом можно остановиться. По крайней мере, сама Марина в течение всех последующих лет своей жизни всегда в воспоминаниях останавливалась на том первом вечере в казино и дальше не шла. Все, что было дальше, потом она старалась не впускать в свое сознание.

Лишь иногда, пытаясь проанализировать саму себя, свою сущность, Марина задавалась вопросом: когда она стала проституткой? Когда согласилась приехать в казино и разделась перед «комиссией»? Или уже потом, когда их вместе с Дашей, голых, снова прогнали бегом по коридору и, взмыленных, втолкнули в комнату с незнакомыми мужчинами? Которых, кстати, оказалось не двое, а целых четверо? И которых, превозмогая усталость и стыд, пришлось ублажать еще два часа? Там их с Дашей поили водкой, уже не добавляя мартини, и в перерывах между сексом снова заставляли плясать.

Или это еще не была проституция, а только лишь случайный срыв, временное наваждение, которому кто ж иной раз не подвластен?

Сама Марина считала, что переломным был последний эпизод, когда уже после всего они с Дашей оказались в комнате, где сидел Сергей Валерьевич, о существовании которого девушки уже успели забыть. Мишка Трофимов пришел за ними туда, где пьянствовали и оттягивались клиенты, и увел их, снова заставив бежать бегом по бесконечным лестницам и коридорам казино, точнее, его задворок.

Задыхаясь, они с Дашей бежали голые, цокая каблучками сапог – единственного, что на них оставалось из одежды, потому что трусики они давно потеряли. Бежали девушки медленно, поминутно спотыкаясь и пошатываясь, – Мишке приходилось подгонять их.

– Я не могу бежать, – простонала Марина, в очередной раз упав на лестнице и оцарапав коленку. – Дышать нечем, в глазах темно…

– Еще бы, – со злостью непонятно на кого огрызнулась Даша. – После шести мужиков не больно побегаешь.

«И правда ведь, – внезапно подумала Марина с ужасом, как бы впервые придя в себя и оценив случившееся за последние часы. – Нас ведь трахнули по шесть человек. Сначала Мишка с Бондо, а потом еще эти четверо».

На повороте с лестницы в коридор стояли два охранника в униформе, курили.

Увидев бегущих голых девушек и Трофимова сзади, один из парней весело заметил:

– А вот Мишка телок погнал. Ты их с работы гонишь или на работу?

– С работы, – отозвался Мишка спокойно. – Вон они заезженные какие.

– Ну, заезженная телка, полюби меня бесплатно, – засмеялся один из охранников, схватив Дашу за грудь, которую та пыталась прикрыть, и сжимая сосок. Второй уже протянул руку к Марине, и та беспомощно оглянулась на Мишку, невольно ища защиты, после чего Трофимов сказал:

– Нет, мужики. Бесплатно не бывает, тут вам не «субботник». Давайте, девочки, бегом марш.

В затянутом сукном кабинете девушки предстали перед Сергеем Валерьевичем.

Тот пристально оглядел их – вспотевших, задыхающихся, нетвердо стоящих на ногах. Оценил мутный блеск их хмельных глаз, их припухшие губки…

– Ну, как вам первый день работы? – поинтересовался он, улыбаясь. – Мишка, сколько клиентов они обслужили?

– Троих, – бойко отрапортовал негодяй Трофимов. – Все в порядке, все довольны.

– Четверых, – вдруг, словно очнувшись, произнесла Даша. – Там было четверо мужчин…

– Один был наш, – тут же вставил свое слово Мишка, недовольно зыркнув на осмелившуюся заговорить Дашу.

Сергей Валерьевич вытащил из кармана своего ярко-зеленого пиджака громадных размеров бумажник из натуральной кожи, приятно похрустывающий в руках, и вытащил оттуда три бумажки по десять долларов.

– Вот вам за первый день работы, – с радушной Улыбкой сказал он. – Поровну сами разделите. Ну, теперь идите одеваться. Завтра ждем к пятнадцати ноль-ноль, ваша смена. Миша ведь правильно сказал мне, что вы – студентки и можете работать только днем?

В соседней комнате, где была кучкой свалена одежда, девушки принялись одеваться. Сейчас, когда все закончилось, внутри осталось чувство опустошенности, усталость и обида, от которой хотелось плакать. Осталось тело, которое перестало быть твоим. Новое, незнакомое тело – разгоряченное вином и грубыми ласками незнакомцев, оскверненное, изломанное. Перспектива шагать сейчас по морозной темноте к троллейбусу…

Они натянули колготки, лифчики, свитера и юбки. После чего первой пришла в себя практичная Даша.