Книга Своих не сдаю - Максим Михайлов

— А-а, шайтан! — в голос взвыл Салех. — Вот принесло вас на мою бедную голову! Не могли за водой после сходить!

Ответом ему прозвучал натужный хрип пускающего изо рта пузыри кровавой пены водоноса, его товарищ был убит наповал, а этот все боролся, цеплялся за жизнь. Салех потянулся было, стволом, чтобы добить, но потом передумал, сплюнул зло в сторону и бегом метнулся в тянущийся слева кустарник. Долго бежал не скрываясь, просто ломился напрямки через молодую поросль, оставляя за спиной четкий и всем желающим видимый след, надеялся, что как стемнеет, погоню прекратят, побояться преследовать в ночном лесу, а пока отличная физическая подготовка, умение бежать долго и быстро должны были помочь оторваться от преследователей, не дать им подойти на расстояние выстрела и навязать ему заведомо проигрышный бой.

Аллах в тот день явил милость к своему воину, Салеху действительно удалось продержаться до того времени, когда на предгорья резко, будто повернули невидимый выключатель упала тьма. Тогда он сделал несколько хитрых петель, в трех местах протоптав ложные ответвления, по которым пробежался несколько раз, специально для собак, чтобы след пах сильнее, для них же щедро посыпал землю за собой всегда лежащей в прихваченном резинкой пакете в кармане разгрузки кайенской смесью. Затем Салех круто развернулся, изменив направление движения почти на противоположное и, при тусклом свете догорающей ущербной луны, протопал еще с десяток километров. Уже в полном изнеможении он нашел подходящую яму под широкими вывороченными корнями векового дерева, набитую терпко пахнущей перепрелой прошлогодней листвой зарылся в нее с головой и забылся тяжелым горячечным сном без сновидений, будто провалился в темную бездонную пропасть, закончив этот нежданно ставший таким долгим и трудным день.

Проснулся под утро, серый предрассветный туман уже окутал крутой склон, на котором он нашел свое убежище, застилая серой мутью обзор. Салех настороженно прислушался, боясь уловить далекий собачий лай, выдающий идущую по пятам погоню, но горы хранили мертвое молчание. Это было хорошим знаком, и йеменец несколько повеселел, вскрыл банку тушенки и жадно глотал вязкое слежавшееся мясо вперемешку с безвкусными слоями белого неприятно рассыпчатого жира. После еды следовало определиться с планом дальнейших действий. Яснее ясного было, что одному ему в горах не выжить, значит необходимо срочно добраться до своих, вот только где искать этих самых своих он не знал. Партизаны редко подолгу стоят лагерем в одном и том же месте, никто не станет искушать судьбу, ведь федералы не дремлют, а как только расположение даже скрытой в самых недоступных горах базы станет им известно, дни ее будут сочтены. Найдут способ добраться, не раздолбят артиллерией, так накроют налетом с воздуха, или ударят ракетами. Потому все партизанские отряды постоянно живут в кочевом движении и заранее предсказать, где и в какое время появятся моджахеды дело невозможное. У Салеха все же была одна верная зацепка, если использовать которую все получится. Со слов Абу, упокой Аллах его душу, он точно знал, что сам эмир Хаттаб на следующей неделе должен появиться в сопровождении ближней охраны на отдаленном прилепившемся к склонам непроходимых гор хуторе Шуани-Беной. Там эмир планировал встретиться с руководством местных разрозненных отрядов моджахедов, чтобы взять их под свою руку, объединив усилия в борьбе. Если успеть добраться до хутора к моменту встречи — он спасен! Салех с лихорадочной поспешностью достал из кармана разгрузки аккуратно сложенную и упакованную в непромокаемый целлофан карту-склейку. Карта была не слишком хорошая, обычная сотка российского генштаба, созданная по материалам съемки 53-го года и перепроверенная и уточненная в 83-м. Салех не раз искренне желал мучительной смерти и низвержения всех кар небесных на головы нерадивых съемщиков, когда вместо обозначенного на карте ручья дорогу ему вдруг перегораживал ревущий водяной поток, а на месте густого непроходимого лесного массива где он планировал остановиться на дневку обнаруживалось лишь скопление давних, потемневших от времени пеньков. Однако ничего лучшего ему пока не попадалось, а мечты о нормальной сделанной в Англии на основе штатовской спутниковой съемки прошлого года, карте, оставались лишь мечтами. Как говорится, за неимением гербовой, пишем на простой…

Склеена карта была в строгом соответствии с правилами военной топографии, не зря Салех проходил подготовку в учебных лагерях по всему миру. Бережно разложив склейку на колене, араб пристально всмотрелся в интересующий его район. Картина вырисовывалась вовсе не утешительная. Свое местоположение он определил лишь примерно, как говорят русские, плюс-минус лапоть, впрочем, принципиального значения это не имело. А имело значение то, что как ни крути, а до Шуани-Беной топать ему километров сорок по горам, это если по прямой. Но по прямой в горах никто не ходит, не получается там такой фокус. А значит, сорок километров превращаются почти в шестьдесят. И каждый из этих километров придется пройти без дорог, по диким лесам, от малейшей тени шарахаясь, любое селение, любой блок на дороге широким кругом обходя, постоянно опасаясь курсирующих в небе туда-сюда вертолетов и рыщущих по лесам разведгрупп федералов. Затея чем дальше, тем больше представлялась ему малореальной, и даже вовсе невыполнимой. Требовалось срочно что-то придумать, нужен был транспорт и какое-никакое прикрытие, для того, чтобы передвигаться на нем по дорогам. Но как все это раздобыть?

И тут Салеха осенило! Конечно! Как же он не подумал сразу! Ведь есть человек, у которого все это можно получить, больше того, находится он совсем рядом, в Курчалое! Как он сразу не подумал, что проще всего использовать машину, принадлежащую не так давно до полусмерти запуганному им и без вести пропавшим, так и не вернувшимся в срок в отряд Апти, торговцу паленым бензином. Он же послужит и отличным прикрытием. Наверняка его знают на блокпостах, привыкли постоянно получать от него мзду за проезд, а значит, его машина не привлечет должного внимания и любая проверка будет формальной и поверхностной. А сам торговец, как же его звали, кажется, Хамзат, да, точно Хамзат! Так вот, сам торговец, напуганный их прошлым приходом так, что даже заплатил по требованию Апти астрономическую для него сумму в двадцать тысяч долларов, разумеется, не посмеет отказать Салеху в совершенно невинной просьбе отвезти его на машине в Шуани-Беной. Салех радостно улыбнулся, похоже, решение проблемы было найдено, оставалось лишь воплотить его в жизнь. А за этим дело не станет, пусть Курчалой и находится на подконтрольной федералам территории, но их контроль развеивается как дым с наступлением ночи. Ночь — время воинов Аллаха, а федералы до рассвета носу не высунут из-за стен охраняемых ощетинившихся пулеметными стволами укрепленных лагерей и блокпостов. Ночью Салех бесшумной змеей проскользнет куда угодно, хоть в Курчалой, хоть в сам Грозный. К тому же и идти не так уж далеко, и не назад в дикие горы, а на более менее легкую для похода равнинную местность.

К забору нужного дома он подошел уже в полной темноте, остановился на минуту, прислушиваясь, ничего подозрительного не услышал и, легко подтянувшись, махнул на ту сторону. Зашлась злобным лаем, туго натягивая цепь, выскочившая из будки собака. Салех невольно улыбнулся, вспоминая, как этот же пес встретил их, умильно виляя хвостом, стоило Апти посвистеть ему особым тихим прерывистым посвистом. В этот раз добросовестный страж, яростно истекая слюной непритворного бешенства, грозил перебудить грозным лаем весь дом. Салех, убедившись, что длина и прочность цепи никоим образом не позволят собаке до него добраться, спокойно стоял у забора. Прятаться от хозяев в его планы не входило. Наконец в доме мелькнул зажегшийся огонек керосинки, хлопнула, протяжно скрипнув несмазанными петлями входная дверь, выпуская на улицу темную плотную фигуру с ружьем в одной руке и неярко тлеющим фонарем в другой.