Книга Тайна Бутлегера, или Операция "Ноктюрн" - Джузеппе Д'Агата

— Что я думаю, не имеет значения. Я должен повиноваться, и все. — Коссини посмотрел на Юрека, и в его взгляде чувствовалось искреннее волнение. — Мы тут не в дикой стране, Юрек.

— Это я заметил. Именно тебе, моему близкому другу, поручили сообщить мне приказ о выдворении меня с территории страны за… как там сказано?

— За нарушение общественного порядка.

— Ах да, я нарушаю общественный порядок, — с усмешкой произнес Юрек. — И вы еще великодушны: сорок восемь часов, чтобы пересечь границу.

— Без сопровождения. Это я постарался.

Юрек жестом поблагодарил его.

— В таком случае буду великодушен и я. Хочу сделать тебе подарок.

Коссини невольно перевел взгляд на ящики виски, стоявшие в углу, и улыбнулся:

— Не могу принять. Это выглядело бы как подкуп.

— Нет-нет, — возразил Юрек, указывая на бутылки. — За них заплатишь, друг мой, по обычной цене, как за контрабанду.

— Согласен. Хотя это ведь тоже преступление.

— И ты замечаешь это только сегодня, когда я стал… нежелательным элементом?

Коссини решил пошутить:

— Если донесу на тебя, останешься в Италии. В тюрьме, но в Италии. Лишь бы избежать такого риска, можешь не сомневаться, командование отправит мой донос в архив. Поэтому тем более стоит купить твое виски, которое так обжигает.

— Восхищен твоей логикой, но есть еще и подарок.

— Иными словами, вынуждаешь меня совершить не одно, а два преступления!

Юрек указал на ружья. Отлично начищенные, они оставались на пирамиде.

— Это тебе.

Глаза Коссини загорелись, и он подошел к великолепным ружьям.

— Я тронут, Юрек. Не знаю, как…

— Думаю, надо дать хорошее ружье хорошему стрелку.

Коссини с волнением посмотрел на него:

— Не хочешь ведь ты подарить мне их все!

— Не хочешь ведь ты, чтобы я оказался на границе с приказом о выдворении и с ружьями в багажнике!

В дверь негромко постучали, и жена Юрека сказала:

— Мы готовы.

— Хорошо, Магдалена, иду.

Юрек направился к двери, Коссини последовал за ним и негромко спросил:

— Как она отнеслась к этому?

— Разволновалась, но подчиняется законам твоей страны, — ответил поляк, остановившись. — В общем-то она не так уж и недовольна, что может переехать в Вену, поближе к родителям.

— А что ты ей рассказал?

— Ничего. Соню похитили по ошибке и вернули. Что же касается выдворения, то, я думаю, она была готова к этому, понимая, что рано или поздно именно таков будет финал моей незаконной деятельности.

Они вышли в коридор, где Станислав надевал пальто.

— Станислав, шарф, — напомнил Юрек.

— Да, папа.

Из своей комнаты вышла Магдалена, неся тяжелый чемодан. Коссини поспешил помочь ей. В свою очередь Юрек перенес в прихожую два других чемодана. Появилась и Ева с тяжелой ношей. Из кухни выбежала Соня и принялась помогать, толкая чемоданы поближе к выходу. Отец сделал укоряющий жест, потом составил все вещи у двери и обернулся к жене и детям.

Все молчали. Они в последний раз оглядывали свою квартиру, в которой прожили столько лет. У Евы стояли слезы в глазах, Магдалена медленно провела рукой по старинной мебели, Соня смотрела на отца, Станислав нервно теребил шарф.

Совсем растерявшись, Коссини не знал, куда деться. Юрек протянул ему связку ключей:

— Держи.

— Не беспокойся, я обо всем позабочусь, — ответил Коссини и обратился к Магдалене: — Синьора, как только сообщите новый адрес, я сразу же отправлю вам мебель.

— Спасибо, капитан, — с улыбкой поблагодарила Магдалена.

— Прошу вас не забывать, что я еще и ваш друг. Прежде всего друг.

Машина Юрека была нагружена до предела. В ней разместились Магдалена, трое детей, а также багаж. Юрек подошел к Коссини, оставшемуся у подъезда, и пожал ему руку.

— Напишешь? — спросил Коссини.

Юрек кивнул:

— Конечно, — а потом, улыбаясь, указал на машину. — Можно подумать, будто обычная семья переезжает на время в деревню. Теперь ведь так принято в Риме. Муж, жена, дети, банальные слова, «осторожнее на дороге…».

Открывая дверцу, он еще раз помахал Коссини и сел за руль.

Через полчаса Юрек уже выезжал из Рима в северном направлении по автостраде Солнца, где движение было очень напряженным. Он вел машину молча. Дети были в восторге от путешествия и с интересом смотрели в окно. Утро было солнечным, и краски ослепительными.

На некотором расстоянии за машиной Юрека следовал «фиат» Контатти. Однако за рулем сидел Шабе, причем один. Глаза его на старом, суровом и грозном лице превратились в щелочки.

Монотонность движения невольно заставила его забыть о настоящем и вновь возвратила в прошлое.

Обычная городская квартира, простая и чистая. Он за столом, пьет чай, глядя на светловолосую девочку, сидящую напротив рядом с матерью. Это миловидная женщина с длинными косами, уложенными вокруг головы.

Звук поворачивающегося в замке ключа нарушает тишину.

— Это он, это он пришел! — радостно восклицает девочка.

Входит мужчина в форме НКВД и, увидев его, в изумлении останавливается. Женщина поднимается ему навстречу, но он встает раньше.

— Узнаешь меня? — спрашивает он вошедшего. Это охранник из той тюрьмы, где он когда-то был в заточении.

Человек недоверчиво смотрит на него и качает головой.

— Понимаю, — говорит он, — через твой кабинет проходит столько людей, что всех не упомнить.

Охранник берется за револьвер, но успевает лишь коснуться кобуры, потому что он уже держит его под прицелом своего пистолета.

— Потрудись, — говорит он, — и посмотри на меня внимательно.

Охранник молчит, его лицо покрывает мертвенная бледность. Жена и дочь онемели от ужаса.

Он обращается к девочке:

— Знаешь, что за ремесло у твоего отца?

— Перестань, Шабе, — говорит мужчина.

— А, выходит, все-таки помнишь меня! — Он обращается к женщине: — А ты знаешь, что за работа у твоего мужа?

— Мерзкая тварь, — шипит человек и в отчаянии бросается на него, но он с размаху бьет его по лицу пистолетом, разбивая нос. Человек падает почти без сознания, кровь заливает его лицо.

Ужас парализует мать и дочь.