Книга Дневник черной смерти - Энн Бенсон

— Боюсь, мне придется отвлечь тебя, поскольку нам с тобой нужно обсудить кое-какие важные вопросы.

— Да, дедушка.

Мальчик послушно закрыл книгу, не забыв, однако, заложить ее закладкой из тесьмы.

Алехандро подтянул стул поближе к нему и тоже сел. Гильом с выражением серьезности и в то же время любопытства во все глаза смотрел на него.

— Я должен снова отправиться в путешествие, но уже без тебя. Это далеко от Парижа, и меня не будет довольно долго.

Гильом, похоже, встревожился.

— Но зачем? — внезапно ослабевшим голосом спросил он.

— Моя поездка связана с твоей матерью. И я один могу сделать то, что требуется, посылать кого-либо другого бесполезно.

Мальчик выпрямился.

— Ты привезешь ее с собой, когда вернешься?

— Надеюсь. Если на то будет Божья воля.

Гильом задумался со взволнованным выражением лица. И вдруг заявил:

— Я поеду с тобой, дедушка. И помогу тебе.

Эти слова приятно удивили Алехандро; он опасался, что мальчик расплачется, или начнет возражать, или еще как-то выразит свое недовольство, а вместо этого, совершенно неожиданно, он предложил помощь.

— Гильом, — уважительно сказал Алехандро, — из тебя вырастет прекрасный мужчина. Такое великодушие — замечательное качество, и я благодарен тебе, но вынужден отказаться от твоей помощи.

На детском лице выражение надежды сменилось огорчением. Пытаясь успокоить мальчика, Алехандро обнял его.

— Теперь, перед отъездом, я должен рассказать тебе кое-что, а ты слушай меня внимательно.

Гильом кивнул с серьезным видом. С чего начать?

«Я убил в Испании человека, был вынужден бежать и в итоге оказался в Англии. Там твоя мать полностью находилась во власти своей вздорной старшей сестры, которая и сейчас держит ее в заточении и собирается выдать замуж за жалкого, низкого человека, дальнего родственника еще более подлого злодея…»

Нет, ни в коем случае не следует пугать мальчика.

— Я рассказывал тебе об Англии…

— Да, дедушка, много раз. Эта страна далеко на севере, и мы с ней воюем…

«Мы», — сказал Гильом; он ощущал себя французом. Естественно — его отец был французом, а мать он не знал. Тем не менее лишенному родины еврею слышать такое было удивительно.

— Ну да, хотя война в основном закончилась и сейчас наступил относительный мир. В Англии, как и у нас, правит король. Его зовут Эдуард. Много лет назад я служил у него лекарем.

— Дедушка!

— Да, я понимаю, это кажется невероятным, но все так и есть. Это был не мой выбор; меня отослал туда де Шальяк, чтобы я защитил английскую королевскую семью от чумы.

— Но ведь де Шальяк твой друг — зачем он отправил тебя к нашим врагам?

— Потому что это было очень важно для всех — чтобы английская королевская семья выжила во времена «черной смерти». И в то время наша дружба… — Алехандро помолчал, с трудом подбирая нужные слова. — Она еще не сформировалась в той степени, как сейчас.

— Вы не любили друг друга?

— Ну, не совсем так. Я восхищался де Шальяком с первой нашей встречи — его умом, его широкой образованностью. Точнее будет сказать, что мы не доверяли друг другу. Он мало знал обо мне, а я о нем, не то что сейчас. По правде говоря, довольно долго де Шальяк был обо мне невысокого мнения. Однако со временем мы стали уважать и даже полюбили друг друга, и сейчас нас связывает самая искренняя дружба.

Обдумав услышанное, Гильом спросил:

— Зачем ты снова должен туда ехать?

— Я как раз к этому и подхожу. У короля Эдуарда много детей, в основном рожденных его женой, королевой. Однако в королевских семьях принято иметь связи на стороне, и иногда в результате этих связей на свет появляются дети.

Гильом хихикнул, но не сказал ни слова.

— Так появилась на свет и твоя мать.

Мальчик выскочил из кресла и забрался на колени Алехандро.

— Моя мать — дочь короля Англии?

— Тссс! Тише. Не нужно, чтобы наш секрет стал известен слугам. Но да, это так. Сейчас она уже взрослая женщина, прекрасная женщина, но когда я взял на себя заботу о ней, она была маленькой девочкой. Я всегда называл ее «дочерью», но, по существу, она дочь короля Эдуарда. В некотором роде я похитил ее.

— Значит, он мой дедушка, а не ты.

У Алехандро перехватило дыхание.

— Это правда.

— Ты и меня похитил у моей матери, — с расстроенным видом сказал мальчик.

— Конечно, она хотела, чтобы я ее похитил, — быстро заговорил Алехандро. — Просто умоляла увезти ее. И тебя увезти тоже — чтобы и ты не оказался в лапах английской королевской семьи.

На лице Гильома промелькнуло выражение облегчения, но он явно еще не полностью успокоился. Алехандро ожидал, что сейчас на него обрушится град непростых вопросов, но, к его удивлению, мальчик сказал лишь:

— Наверно, король Эдуард был сильно раздосадован.

У Алехандро мелькнула мысль описать подробно, как все происходило, — их побег, скитания, свою собственную схватку с чумой.

Нет, даст бог, мать сама расскажет все сыну.

— Раздосадован — это мягко сказано, малыш. Его ярость переходила границы всех приличий. Он разослал повсюду своих лучших воинов, чтобы схватить нас, но нам очень повезло, и мы от них ускользнули.

— Но… почему мама хотела покинуть Англию, свою родину?

— Потому что ее сестра Изабелла держала твою мать взаперти в замке и непременно причинила бы ей вред, чтобы заставить меня страдать, поскольку она меня ненавидела.

— Как можно ненавидеть тебя?

«Святая наивность», — подумал Алехандро.

— Когда-нибудь я объясню тебе природу этой ненависти, но сейчас просто поверь, что так оно и было. Изабелла считала, что я обманом добился любви одной из ее придворных дам. Эта леди — ее звали Адель — стала бы моей женой, если бы не умерла.

— А как же тогда Рахиль? — очень серьезно спросил Гильом. — Прадедушка говорит, ты должен жениться на ней.

Алехандро заставил себя улыбнуться, зная, как Гильом обожает Рахиль и какую огромную радость доставил бы ему брак между ними.

— Очень старые люди часто по разным поводам выражают свои мнения, которые считают бесспорными. Эти мнения иногда касаются дел других людей. Намерения у твоего прадедушки самые лучшие, конечно, но вопрос брака между Рахилью и мной должны решать Рахиль и я, верно? Надеюсь, когда я состарюсь, ты будешь напоминать мне, чтобы я держал при себе свои мнения и не раздражал других людей, высказывая их. Ну, на чем я остановился?

— Ты говорил о маминой сестре.