Книга Убийство в особняке Сен-Флорантен - Жан-Франсуа Паро

— Мы сохраним эту тайну… Хотя я понимаю, что короля интересует именно механика. Вы давно при дворе, сударь?

— Мои служебные обязанности большую часть времени удерживают меня в Париже. Тем не менее, сударыня, я бываю здесь с 1762 года, ибо, помимо расследований особо важных дел, в свое время я обеспечивал безопасность короля и королевской семьи.

— И исполняли поручения некой маркизы и некой графини?

Удар попал в цель. Лукавить было бесполезно.

— Сударыня, я подчинялся приказам покойного короля.

— Успокойтесь, я знаю, он высоко ценил вашу преданность. Знаете ли вы, что герцог де Ла Врийер меня не любит?

Скорее, наоборот, это она не могла простить ему, что он поддерживал госпожу Дюбарри. Николя понял, что королева Франции не забыла оскорблений, нанесенных дофине.

— Я не являюсь его доверенным лицом.

— Могу ли я рассчитывать на вас, сударь?

— Я ваш слуга и слуга короля. Ваше величество может в этом убедиться.

Взгляд ее вновь обрел присущую ему безмятежность, и она протянула ему руку для поцелуя. Ах, разве можно было ей хоть в чем-нибудь отказать? В коридоре Николя поискал Виль д'Аврэ, но не нашел; без сомнения, тот поспешил к королю сообщить радостную весть о подписании мира с госпожой де Морепа. Радуясь, что его возвращение ко двору не прошло незамеченным и оказанные ему милости укрепили его позиции подле герцога де Ла Врийера и начальника полиции, он, тем не менее, никак не мог избавиться от ощущения беспокойства. Королевская милость чревата завистниками и недругами, причем самые опасные всегда прячутся в тени, и ему это было известно как никому другому. Придворные заверяли его в своей преданности, требуя взамен поддержки и услуг. Но разве мог он исполнить все, что от него ожидали? Что ж, значит, по-прежнему на первом месте будет стоять король, служба которому для него превыше всего. А там посмотрим, как сложатся обстоятельства.

В задумчивости он вернулся к себе в гостиницу. Ветер, дувший не переставая, высушил оставленные утренней грозой лужи. Порывистый ветер крутил в бешеной пляске кучки сухих листьев. За шумным табльдотом, разочаровав соседей упорным молчанием, он съел курицу на вертеле и бланманже, запил все изрядной порцией сидра и отправился спать. Он лег рано, и мечты его устремились к мадемуазель д'Арране.

Четверг, 6 октября 1774 года.

В указанное время Николя подошел к цветнику; сюда, на площадку между дворцом и парком, прибывали королевские кареты, отвозившие придворных к месту охоты. За много лет он привык к неизменной церемонии сбора охотников и сейчас со снисходительным любопытством разглядывал неловких и застенчивых новичков, недавно удостоенных вожделенного права ехать на охоту в королевской карете, той особенной милости, о которой мечтал каждый представленный ко двору мужчина. Вручив десять луидоров первому доезжачему, дабы тот подобрал ему коня для охоты, и еще десять луидоров кучеру, он сел в карету и продремал до самого Гренеля, где убедился, что ему отвели место неподалеку от короля. Людовик XVI, улыбаясь, помахал ему рукой, свидетельствуя, что издалека он видит лучше, чем вблизи. Вокруг короля сновали пажи из главной конюшни, сменившие голубые ливреи с шелковым малиновым галуном на куртки из синего тика и кожаные гетры. Выстроившись за спиной государя, они подавали ему ружье, и тот, сделав выстрел, тотчас брал другое, в то время как первое, передаваемое из рук в руки, прибывало к аркебузиру, дабы тот перезарядил его. Первый паж отдавал распоряжение подобрать дичь и вел ей точный счет, записывая цифры на маленьких табличках. Подобно всем своим предкам, король был заядлым охотником и за одну охоту мог добыть несколько сотен трофеев, как пернатых, так и четвероногих.

Неожиданно слева от себя Николя услышал выстрел, прозвучавший значительно громче обычного. Тотчас раздались крики, и он увидел, как возницы, устремившись к месту происшествия, вернулись, неся окровавленное тело. Когда после охоты он сел в карету, сосед его объяснил, что случилось. Один из новичков, юный дворянин из Берри, впервые участвовавший в королевской охоте, привез с собой старинное фамильное ружье, а так как им долго не пользовались, порох взорвался, разорвал ствол, и юноше оторвало кисть руки.

— Теперь ему придется узнавать адрес ювелира у «Серебряной руки».

— Серебряной руки?

— Да, у Сен-Флорантена, или, точнее, у герцога де Ла Врийера, с которым несколько лет назад случилось то же несчастье. Покойный король подарил ему искусственную руку.

Николя умолк и забился в угол кареты. Так, значит, дыра в форме руки, зияющая в горле двух жертв, могла быть… Это предположение показалось ему настолько чудовищным, что он до крови закусил губу.

VIII

ПЛАВАНИЕ

Что такое морское сражение? Это когда корабли стреляют друг в друга из пушек и расходятся в разные стороны, а море остается соленым, как и прежде.

Морепа

Холодея от ужаса, Николя вернулся во дворец. Как он мог забыть об искусственной руке министра Королевского дома? Ведь он столько лет знает о его увечье, а тут… В результате постоянного общения у него выработалась привычка не обращать внимания на протез герцога, злосчастная привычка усыпила бдительность, и ни разум, ни память не пришли ему на помощь. Он постоянно задавался вопросом о природе привязанности покойного короля к своему министру, маленькому бесцветному человечку, неисправимому распутнику, истово ненавидимому всеми родственниками монарха… Дочери короля, мадам Аделаида и мадам Виктуар, постоянно стремились унизить его и никогда не упускали возможности сделать это прилюдно. О своей нелюбви к герцогу только что напомнила королева, дав понять, что не забыла, как тот в конце предыдущего царствования встал на сторону ее противников. Николя, ценивший преданность герцога Людовику XV, также не забывал, что во многих случаях министр оказывал своему комиссару весьма существенную поддержку.

Отправив в ссылку любовницу герцога, «прекрасную Аглаю», король, тем не менее, оставил его самого, сохранив за ним его должность. Почему? Потому, что в силу этой должности он знал слишком много государственных тайн? Потому, что удаление его сопряжено с таким риском, что мысль об этом никому даже не приходила в голову? А может, благодаря родству с первым министром он получил временную индульгенцию?

Сартин долго служил Ла Врийеру верой и правдой, но и он стал постепенно отдаляться от него, сознавая, что это знакомство никак не будет способствовать успеху его карьеры, и одновременно снимая с себя обязанность поддержать министра, когда для того настанет пора горьких разочарований.

Николя не участвовал в этих маневрах, предпочитая следить за ними издалека. Но сейчас он оказался перед фактом, возможно, даже перед уликой, важность и роль которой ему предстояло оценить. Он не мог избавиться от мысли, что речь идет о совпадении, и потому необходимо соблюдать величайшую осторожность. Неужели он столкнулся с мошенническим использованием предмета, с которым герцог де Ла Врийер должен был непременно расставаться — например, во время сна? А вдруг кто-то изготовил такую же искусственную руку, чтобы скомпрометировать министра? Из-за противоречивых показаний свидетелей они не смогли установить алиби хозяина дома. Солгала даже герцогиня, утверждавшая, что в ночь убийства Ла Врийер находился в Версале.