Книга Глаз Лобенгулы - Александр Косарев

— Подвенечный наряд мне пока рановато, — озорно стрельнула глазами моя спутница, — а вот темно-зеленая юбка и белая кофточка, пожалуй, подойдут.

От портнихи я вышел как будто с другой женщиной! Закутавшись в платок и опустив глаза, Найтли изменила даже походку — с размашистой европейской поступи перешла на семенящую африканскую.

Мы спустились к мосту и, пристроившись за пышно разросшимся кустом, принялись наблюдать за происходящим вокруг. Удивительно, но за ночь число паломников заметно сократилось. Среди оставшихся близ площади людей деловито сновали старушки, явно что-то им предлагая. Вскоре мне стал понятен уклад жизни населения Матембе. Всё в деревне крутилось лишь вокруг походного стана знаменитого колдуна. Благодаря спросу многочисленной армии пилигримов на кров, питание и прочие бытовые услуги местному населению жилось не в пример богаче и вольготнее, чем, например, жителям соседних деревень. Поэтому все без исключения обитатели Матембе с удовольствием размещали новоприбывших в своих домах, с большим энтузиазмом участвовали в переноске больных, следили за порядком и снабжали всех чистой водой и свежими лепешками.

Безуспешно просидев под кустом минут сорок, я поднялся и, дабы размять затекшие от неудобной позы ноги, пошел прогуляться вдоль берега. В результате сделал два интересных открытия. Во-первых, примерно в двухстах метрах ниже но течению обнаружил небольшую бухточку, в которой стояли несколько двухвесельных рыбацких яликов. Грузоподъемность суденышек была, конечно, невелика, но двух человек каждое из них вполне могло выдержать. Второе открытие показалось мне еще более значительным. Бродя возле лодочек, я заметил двух мужчин, вышедших из леса и торопливо направлявшихся к деревне. Чтобы понять, что они не относятся ни к местным обитателям, ни к челяди Аминокана, хватило одного взгляда. А форменные армейские бутсы и одинаковые камуфлированные брюки навели на мысль, что вряд ли эти люди занимаются созидательной деятельностью.

Подойдя к росшей неподалеку акации, мужчины остановились в ее тени, присели на корточки и, негромко переговариваясь, явно настроились на ожидание. Вскоре со стороны моста и впрямь появился третий, увидев которого, я едва не вскрикнул от удивления. Им оказался тот самый здоровяк, который прервал вчера нашу с дядей беседу! Под прикрытием обрывистого берега я подкрался ближе, но расслышать удалось лишь неоднократно повторенное слово «diamonds».

«При чем тут бриллианты?» — недоуменно подумал я, глядя вслед уже стремительно удаляющейся подозрительной парочке.

Здоровяк тоже вышел из тени акации, но двинулся в противоположном направлении и, в отличие от недавних собеседников, явно никуда не спешил. Выждав, пока он отойдет подальше, я выбрался из засады и пошел за ним, попутно высматривая свою напарницу. По счастью, обнаружил ее там же, где оставил.

— Найтли, сюда! — негромко окликнул я, поравнявшись со знакомым кустом.

Словно два заправских шпиона, мы следовали за здоровяком до тех пор, пока он не вошел в деревенскую лавку, где, судя по запахам, не только торговали всяческим хозяйственным ширпотребом, но и можно было подкрепиться.

— Пожалуй, самое время действовать, — придержал я свою спутницу за руку. — Если он решил позавтракать, то момент для тебя крайне благоприятный, ведь обычно именно после еды люди становятся намного благожелательнее и сговорчивее… Представься сотрудницей какой-нибудь благотворительной организации и постепенно перейди на разговор о дяде. Главное, не бойся, я буду рядом! Зайду в харчевню через пару минут. Прикрою, если понадобится.

Выждав положенное время, я вошел в торгово-общепитовское заведение, но… не увидел ни амбала-охранника, ни Найтли. Выяснив, что обедают здесь на пристроенной к дому веранде, проследовал туда. К моему удивлению, они, расположившись за одним столиком, уже весьма дружески беседовали. Я пристроился за спиной гиганта и заказал пиво с орешками. Произносимые девушкой слова я со своего места слышал превосходно, но, увы, не понимал их. Словно прочитав мои мысли, она извинилась перед собеседником за плохое знание португальского и начала дублировать фразы по-английски. Здоровяк, явно несколько сбитый с толку этим обстоятельством, неожиданно тоже начал чаще говорить на более знакомом мне языке.

— Так вы точно не шутите? — спросил он, прожевав очередную порцию кровяной колбасы.

— Абсолютно, — любезно улыбнулась Найтли. — Я действительно готова заплатить вам пятьсот южноафриканских рэндов за возможность вывезти пожилого джентльмена из деревни.

— Но зачем он вам понадобился? — удивленно проговорил здоровяк. — На роль бойфренда старикан явно не годится, а вот хлопот, поверьте, доставит немало.

— И всё же, мистер, возможна ли наша сделка в принципе? — ушла Найтли от ответа.

— Почему бы и нет? — пожал плечами страж. — Просто… есть просто одно маленькое препятствие… В общем, я пока не готов к обмену.

— А когда сможете? Ну, хотя бы примерно, — продолжала мурлыкать Найтли.

— Через день… или два. Я вам накануне сообщу. — Здоровяк отправил в рот последний кусок, звучно его прожевал, громко рыгнул и лишь потом, словно делая величайшее одолжение, добавил: — Зовут меня Гансези Уно, для вас просто Ган. Я бываю здесь каждый день — утром и после восьми вечера. Приходите завтра вечером, может, завтра же и договоримся…

Проскрежетав отодвигаемым стулом, он поднялся и вышел, а я немедленно пересел на его место.

— Странный он какой-то, — нахмурила лоб Найтли. — У меня сложилось впечатление, что он давно уже знаком с твоим дядей… Однако обменять его на деньги согласился практически без колебаний.

— Может, дядя ему нужен всего лишь до какого-то определенного момента? — предположил я. — Не зря же он сказал, что пока не готов! А что, собственно, может мешать ему? Вряд ли для того, чтобы собрать дядю в дорогу и найти для его переправки через реку пару носильщиков, потребуется много времени. Нет, тут что-то другое… Кстати, перед тем как прийти сюда, он встречался с двумя подозрительными типами, совершенно не похожими на местных крестьян. Оружия у них я не заметил, однако вели они себя как профессиональные вояки: и двигались по-особому, и одежда их больше напоминала армейскую…

— А может, это и есть повстанцы из антиправительственной группировки? — встрепенулась девушка.

— Но что им здесь делать? — усомнился я. — И причем тут несколько раз мелькнувшее в их разговоре слово «алмазы»? Не может быть, чтобы…

Я осекся, внезапно вспомнив письма Владимира Васильевича: он же тоже писал о каком-то большом блестящем камне, имеющемся у колдуна!

— Что, ну что? — вцепилась в мою руку Найтли. — О чем ты задумался, Санья? Ты слышал что-то еще?

— Да нет, ничего, — посчитал я преждевременным посвящать ее в свои подозрения. — Позже поговорим, Найтли…

Однако в течение дня мы к этому разговору больше не возвращались: я не хотел бередить мрачные предчувствия, закравшиеся в душу. По идее, мне нужно было радоваться и плясать от счастья, ведь дядя успешно найден, причем в самые кратчайшие сроки. Пусть он еще не до конца оправился от болезни, но вполне очевидно, что уже способен шевелиться и даже довольно бодр. Более того, появилась и не слишком разорительная возможность выкупить его и вывезти отсюда. Но! Но вот здесь-то и начинались непонятные моменты, заставлявшие меня вздыхать и хмуриться. Частые упоминания об уникальном камне в дядиных письмах… Тайные переговоры людей из леса с охранником дяди, также крутящиеся вокруг таинственного алмаза… И на фоне этого — совершенно равнодушное согласие здоровяка обменять своего подопечного на какие-то пятьсот рэндов, на которые не купишь даже мотороллер! Как же распутать этот загадочный клубок?