Книга Риф яркости - Дэвид Брин

Она испытала облегчение, когда кончился полный напряжения рынок и началась сверкающая яркость Мешанины.

До сих пор они шли в тени, но вот перед ними отверстие в густом растительном навесе. Возвышавшиеся когда-то сооружения лежат в развалинах, их аккуратные геометрические корпуса расколоты, разбиты и собраны в одну груду, по которой и названо это место. Между обломками камней текут мутные потоки, возникают и лопаются пузыри, остатки того времени, когда это место было ядовитым и подвергалось восстановлению.

Джома заслонил глаза.

– Я его не вижу, – пожаловался он.

Сара сдержала порыв утащить его назад в тень.

– Чего не видишь?

– Паука. Он ведь должен быть здесь, в этой груде?

– Паук мертв, Джома. Он погиб до того, как мог все уничтожить. Он только начал. Поэтому город Тарек не стал еще одним болотом, полным изжеванных камней, как у нас, к востоку от Доло.

– Это я знаю. Но отец говорит, что он все еще здесь.

– Это верно, – согласилась она. – С самого причала мы проходим под ним. Видишь эти кабели над головой? Даже рампы и лестницы обвиты старыми нитями мульк-паука, и многие из этих нитей все еще живы – по-своему.

– Но где сам паук?

– Он был в своей паутине, Джома. – Сара показала на густую перекрещивающуюся сеть, натянутую между башнями. – В целом виде эта паутина и представляла собой особую форму жизни, задача которой – уничтожение древнего города буйуров. Но однажды, еще до того, как на Джиджо высадились г'кеки, именно этот паук заболел. Его нити разучились действовать вместе. И когда это произошло, паука не стало.

– Ага. – Мальчик немного подумал, потом осмотрелся. – Ладно. Я знаю, что здесь есть кое-что еще…

– Джома, – начала Сара. Ей не хотелось обрывать мальчика, который так похож на Двера в таком возрасте. – Мы должны идти…

– Я слышал, что она здесь, возле Мешанины. Я хочу увидеть лошадь.

– Ло… – Сара мигнула, потом вздохнула. – О! Ну хорошо, почему бы и нет? Если пообещаешь, что оттуда мы пойдем прямо к твоему дяде. Договорились?

Мальчик энергично кивнул, снова повесив на плечо сумку. Сара взяла собственный мешок, полный записями о ее исследованиях. Прити катила сзади тележку.

Сара показала:

– Она здесь, у входа в Земной город.

С тех пор как были сожжены грозные катапульты серых королев, город Тарек был открыт для всех рас. Тем не менее каждая из Шести предпочитала свой район города, причем люди занимали фешенебельный южный квартал – благодаря богатству и престижу, достигнутыми книжной торговлей. Трое шли в этот район под затененной лоджией, окружающей Мешанину. Изогнутые арками подпорки-были покрыты ароматными цветами, но даже этот сильный аромат был поглощен, когда они проходили место, где уры держат свои стада. Несколько незамужних самок-уров слонялись у входа. Одна из них опустила голову и пренебрежительно оскалилась на Сару.

Неожиданно все уры подняли длинные шеи и повернули головы в одном направлении. Их мохнатые уши ловили звуки отдаленного грохота, доносившегося с юга. Вначале Сара подумала, что это гром. Но потом по спине пробежал холодок тревоги, она подняла голову и посмотрела в небо.

Неужели это происходит снова?

Джома взял ее за руку и покачал головой. Мальчик с профессиональным интересом вслушивался в далекий рокот.

– Это испытание. Я точно могу сказать. Нет призвука тесного окружения или большого количества. Какой-то взрывник проверяет свои заряды.

Сара проворчала:

– Как утешительно… – Но только сравнительно с краткой ужасной мыслью о новом корабле богов, разрывающем небо.

Молодые уры снова смотрели на них. И Саре не нравилось выражение их глаз.

– Хорошо, Джома. Пойдем посмотрим лошадь.

Сад Статуй расположен в южном конце Мешанины. Большинство “произведений искусства” представляли собой неглубоко выжженные граффити или грубые карикатуры, нацарапанные на каменных плитах за те долгие столетия, когда грамотность была на Склоне большой редкостью. Но в некоторых местах резьба по камню поражала своей абстрактной сложностью – группы каменных шаров, напоминающие гроздь винограда, или неровная связка похожих на ножи копий, торчащих в разные стороны. Все это вырезано крепкими зубами древних матриархов, которые проиграли в династической борьбе квуэнов и были прикованы здесь своими торжествующими победительницами, проводя свои последние дни под ослепительным солнцем.

На ближайшем столбе пронзительно реалистический барельеф одной из ранних эр. Медленное погружение в разъедающую грязь уничтожило большую часть фриза. И все же в нескольких местах еще можно было разглядеть лица. Огромные проницательные глаза внимательно смотрят с круглых голов, посаженных на тела, стоящие на задних ногах с поднятыми передними, словно протестуя против приговора судьбы. Даже спустя столько времени глаза словно светятся гигантским интеллектом. Уже очень давно никто на Джиджо не видел такое проницательное или ядовитое выражение на лице глейвера.

В последние годы растительную маскировку Тарека расширили, поместив большую часть резных изображений в тень. Но и после этого самые упрямые ортодоксы призывали к уничтожению скульптур. Однако большинство горожан разумно считало, что этой работой по-прежнему должна заниматься Джиджо. Древние озера мульк-пауков все еще растворяют камень, хотя и медленно. И эта работа переживет и всех Шестерых.

Так мы считали. Нам всегда казалось, что впереди много времени.

– Вот она! – возбужденно показал Джома. Мальчик побежал к массивному памятнику, на гладких боках которого плясали пятна света и тени. Жертва человечества – так называлась эта скульптура, в память того, что принесли с собой мужчины и женщины с земли и что они ценили выше своих драгоценных книг.

Нечто такое, от чего ради мира они навсегда отказались.

Животное застыло в прыжке, подняв благородную голову; ветер развевал его гриву. Нужно было только прищуриться и представить себе его в движении, в мощном и грациозном галопе. С любовью упоминаемое в бесчисленных земных преданиях, это было одно из великих легендарных чудес старой Земли. Памятник всегда глубоко трогал Сару.

– Совсем не похоже на осла! – выпалил Джома. – Неужели лошади действительно были такими большими? Сара вначале сама не верила.

– Да, иногда они были и такие большие. И не преувеличивай, Джома. Конечно, она похожа на осла. В конце концов, они ведь родственники.

Да, как дерево гару родственно кусту грикла.

Потрясенным голосом Джома спросил:

– А можно мне залезть на нее?

– Даже не говори об этом! – Сара торопливо оглянулась. Ни одного ура не видно, поэтому она слегка успокоилась и покачала головой. – Спроси своего дядю. Может, он вечером отведет тебя сюда.