Книга Честный акционер - Фридрих Незнанский

— Черт! Черт! Если бандиты так много знают, то и менты могут узнать! Что же теперь делать?

Губы Кириллова дрогнули, словно он хотел усмехнуться, однако лицо осталось серьезным.

— Хватит ухмыляться! — сердито прикрикнул на него Бебиков. — Лучше скажи, что мы будем делать?

— А ничего, — спокойно ответил Кириллов. Он затянулся сигаретой, выпустил изо рта аккуратное белое колечко дыма, проследил, как оно расплывается в воздухе, и повторил: — Ничего не нужно делать.

Бебиков уставился на него с полным недоумением.

— А как же Персидский? — страдальчески спросил он. — Он нас просто так не оставит! Он ведь ясно дал понять, что мы у него «под колпаком».

На губах Кириллова появилась холодная усмешка:

— Он у нас тоже… «под колпаком».

— Как это?

— Просто. — Детектив достал из кармана диктофон и показал его Бебикову: — Я все записал. Плюс — у нас есть эта фотография. Мы с тобой, Олежка, тоже не щенки. Теперь он сто раз подумает, прежде чем с нами связываться.

— И все равно у меня душа не на месте, — сказал Бебиков.

— Да успокойся ты. Веди себя так же, как вел до сих пор. И держи рот на замке. Если что — положись на меня. Я, конечно, не мафиози, но тоже не из тех, с кем можно шутить. — Кириллов поднял руку и глянул на часы. — Ну все, Олежек, мне пора. Если что — звони. Если позвонит этот персидский хрен, переадресуй его ко мне. И не забивай себе голову всякой чепухой. Доверься мне.

Кириллов направился к двери, но на полпути остановился, обернулся и сказал:

— Да, и помалкивай о… сам знаешь о чем. Забудь, понял?

— Вот и весь разговор, — сказал бородатый Макс и нажал на клавишу компьютера. — Похоже, Александр Борисович, вы здорово их напугали.

— Боюсь, что слишком здорово, — наморщил лоб Турецкий. — У них сейчас один выход — залечь на дно. И они им воспользуются.

— И все-таки нам многое удалось выяснить.

— Ты думаешь? — Александр Борисович вздохнул и покачал головой. — Не знаю, Макс, не знаю. В сущности, все эти разговоры ничего не доказывают. Я уже думаю: не зря ли я все это затеял? Может, лучше было просто продолжить слежку?

— Вот тогда бы они точно валялись в донном иле до скончания века. Нужно было расшевелить болото, и вы это сделали.

Турецкий нахмурился еще больше и кивнул на компьютер:

— Ты продолжаешь записывать?

— Конечно! — Макс тихонько стукнул по корпусу ноутбука. — Машинка работает бесперебойно. Тьфу-тьфу-тьфу.

— Не плюй в машине. Денис тебе голову оторвет.

— Да я в окно.

В кармане у Турецкого зазвонил телефон.

— Да… Да, Володь, все нормально… И не говори. Спасибо Грязно ву, он создал господину Персидскому хорошую репутацию… Разумеется… Обещаю, мой мальчик, ты узнаешь об этом первый… Что?.. — Турецкий присвистнул. — Вот оно что! Интересно… Нет, не ожидал. И куда она собиралась?.. К тетке куда?.. В Воронеж?.. А как она сама это объясняет?.. Так… Так… Ну разумеется. В конце концов, девчонка сама напросилась… Нет, наблюдение не снимай. Евгений Бабаев уже вылетел, минут через сорок его самолет приземлится в Шереметьеве. Бригада его уже поджидает… Хорошо. Действуй.

Александр Борисович убрал телефон в карман. Повернулся к сгорающему от любопытства Максу и сообщил:

— Лариса Кизикова нарушила подписку о невыезде. Перехватили на вокзале с билетом в кармане.

— Собиралась к тетке в Воронеж?

Турецкий кивнул:

— Угу.

— И куда ее теперь? В СИЗО?

— Да.

— А не слишком жестоко?

— В самый раз. Следующий ход за ее друзьями и папашей. Посмотрим, что они предпримут.

Глава девятая

ДРУЗЬЯ И ВРАГИ
(за несколько дней до взрыва)

1

Павел Петрович Кизиков прошелся по кабинету. Ноги слегка побаливали, культи ныли к непогоде. Павел Петрович наклонился и задрал брючину. Протез, сделанный по спецзаказу три года назад, все еще был как новенький. Даже лейбл немецкой фирмы не стерся. Н-да, если бы не эти протезы, не бегать бы Кизикову по городу, а сидеть бы ему в инвалидном кресле и кататься в пределах спальни — туда-сюда, от окна к стене и обратно.

При мыслях об этой мрачной перспективе Кизиков нахмурился. Да тут и без мыслей о неподвижности было отчего хмуриться. Храбровицкий, которому Павел Петрович был обязан своими новыми «ногами», чалился на нарах в СИЗО. И помочь ему не было никакой возможности.

Ноги… Тот страшный период, когда Павлу Петровичу приходилось обходиться без них, он вспоминал редко. Он лишь помнил свой первый разговор с Храбровицким на эту тему, разговор, с которого начался новый отсчет жизни Павла Петровича.

— Незачем так мучиться, — сказал тогда Храбро-вицкий. — У вас есть загранпаспорт?

— Нет, — ответил Павел Петрович.

— Сделайте, и чем скорей, тем лучше. В Мюнхене есть хорошая клиника. Там вас поставят на ноги. И в прямом, и в переносном смысле.

— Боюсь, что мюнхенская клиника мне не по карману, — с горькой усмешкой сказал Кизиков.

Храбровицкий покачал головой:

— Не нужно думать о деньгах. Я оплачу вам лечение и протезы.

— Да, но…

— Никаких «но», — перебил его Храбровицкий. — У меня есть деньги, и я трачу их на что хочу. Тем более что мне это будет совсем не накладно.

Олигарх говорил правду. В том году журнал «Форбс» признал Михаила Сергеевича Храбровицко-го самым богатым бизнесменом России. Губы Кизикова дрогнули, он порывистым движением схватил своего благодетеля за руку, однако Храбровицкий опередил старого цыгана и пресек поток благодарностей на корню:

— Не нужно меня благодарить. Я этого не люблю. Лучше отправляйтесь в ОВИР и делайте паспорт.

Но на протезах Храбровицкий не остановился. Он словно бы решил стать ангелом-хранителем семейства Кизиковых. После того как Павел Петрович вернулся из Германии, Храбровицкий всучил ему ключи от новенькой квартиры (до тех пор Кизиковы ютились в коммуналке). Затем подарил Геннадию Кизикову небольшой деревянный домик в Одинцове. Гена долго протестовал, но когда Храбровицкий спросил его: «Ты ведь не хочешь, чтобы мы поссорились, правда?» — он принял дар.

Но и на этом список благодеяний не закончился. После знакомства с Ларисой Кизиковой (Павел Петрович догадывался, что между олигархом и его дочерью случился быстротечный роман) Храбровицкий решил вдруг оплатить ее учебу в университете. Лариса, конечно, взбунтовалась, но он перечислил деньги втайне от нее.

Вот так и получилось, что все семейство Кизиковых было облагодетельствовано одним человеком — Михайлом Сергеевичем Храбровицким, которого нынче Басманный суд Москвы записал в жулики и махинаторы.