Книга Трое сыщиков, не считая женщины - Фридрих Незнанский

Поздоровавшись, женщина спросила:

— Простите, пожалуйста, здесь находится агентство «Глория»?

— Так точно. С кем имею честь? — Турецкий решил принять ироничный тон.

— Вы сотрудник?

— Да.

— Если не ошибаюсь, вы занимаетесь делом генерала Свентицкого?

— Допустим. А вы пришли сюда как свидетель?

Она неопределенно пожала плечами:

— Меня зовут Наталья Свентицкая, я его жена.

— Очень приятно. Проходите, пожалуйста. Ваше отчество? — спросил Турецкий, хотя сто раз уже его слышал.

— Викторовна.

— Вы извините, Наталья Викторовна, за беспорядок. Мы здесь так редко бываем. В основном ищем следы, бегаем за преступниками. Просто чудо, что вы меня застали. — Он усадил ее на стул, сам продолжал стоять. — Слушаю вас. Что вы хотели узнать или сообщить?

— Я хочу, чтобы вы нашли тех людей, которые пытались застрелить моего мужа.

Александр Борисович взял стул и сел рядом с нежданной визитершей.

— Безусловно, Наталья Викторовна, мы постараемся это сделать. Как-никак, наша основная задача. Уже проверены некоторые версии. Прямо скажем, две из них, скорей всего, отпадут. Сосредоточившись на оставшихся, мы сможем действовать с большей интенсивностью. Вдобавок делом вашего мужа занимается военная прокуратура. У них имеется собственная версия расследования, задержан подозреваемый…

— Это не он! — взволнованно перебила его Свентицкая. — Это не Паша… Он не мог этого сделать.

— Минуточку! — остановил ее порыв Александр Борисович. — Говоря о Паше, вы, надо полагать, имеете в виду сержанта Алферова, водителя? — Она кивнула. — Верно, это им заинтересовалась военная прокуратура. Почему вдруг вы решили обратиться к нам, а не туда?

— Но ведь вы тоже занимаетесь этим делом. Ко мне приходила ваша сотрудница.

— Какая еще сотрудница? — удивился Турецкий и вздохнул: — У нас чисто мужской коллектив. Поэтому в агентстве такой беспорядок. Не хватает заботливой женской руки.

— Ее зовут Ирина Генриховна.

— Ах да, совсем из головы вылетело! Ирина Генриховна. Это наша новенькая, проходит испытательный срок. Она еще не очень опытный следователь.

— Мне так не показалось. Ирина Генриховна вела себя достаточно профессионально.

— Хорошо, что вы так оценили ее действия. Возможно, делает успехи. На первых порах она работала очень коряво, — сказал Александр Борисович, подумав, что вечером жене за вмешательство в расследование придется несладко. — Однако мы отвлеклись. Итак — почему вы обратились к нам, а не в военную прокуратуру?

— Муж предупредил меня, что у вас частное агентство, нужно будет заплатить. Я согласна заплатить за расследование даже по какому-нибудь повышенному тарифу, добавить за срочность, лишь бы во всем разобраться. Чтобы восторжествовала справедливость.

Турецкому с первой секунды появления эффектной женщины была ясна причина излишней взволнованности посетительницы, оставалось услышать из ее уст признание.

— Хорошо, денежные расчеты отложим до лучших времен. Сейчас, пожалуйста, ответьте на простой вопрос: почему вы так уверены в том, что Алферов не виновен в преступлении?

Наталья Викторовна проглотила подступивший к горлу комок и после паузы решительно произнесла:

— Дело в том, что в ночь второго покушения Павел был у меня.

Турецкий смотрел на нее немигающим взором. Казалось бы, для этой женщины наступили не лучшие времена и ей можно только посочувствовать. С другой стороны, она достойна только презрения: раненый муж находится в больнице, а она в это время утешается с его молодым водителем. Прямо скажем, непристойное поведение.

— Что ж, дело житейское, — вздохнул Александр Борисович. — Однако, полагаю, под присягой вам это подтверждать не хотелось бы, поэтому вы пришли в частное агентство, а не в военную прокуратуру?

— Естественно. Такое известие может убить моего мужа. Даже здорового человека способно довести до инфаркта, а Андрей Владиславович… — Свентицкая вдруг заплакала, торопливо достала из сумочки платок и принялась вытирать глаза и щеки. Следователь предложил ей воды, она отказалась, потом согласилась. Выпив, слегка успокоилась и, всхлипывая, заговорила: — Паша… Оказалось, он интересуется поэзией. Я как бывшая учительница литературы охотно разговаривала на эту тему. Он сначала брал у меня книги — Гумилева, Бродского, Ходасевича. Поэты сложные, я ему рассказывала об их творчестве, помогала понять. Тут не было тайны от мужа, Андрей одобрительно относился к увлечению своего подчиненного. Потом Павел стал показывать мне собственные стихи. Конечно, наивные, неумелые, без каких-либо поэтических находок, но искренние. Это всегда чувствуется. А потом… Потом он, наверное, в меня влюбился. Андрей ничего не подозревал. А я вела себя как последняя… — она запнулась подбирая слово, — вертихвостка. Павел хороший, добрый мальчик, мне было жаль его… В ту ночь мне было очень страшно, я словно предчувствовала беду. Оставаться одной в этой огромной квартире было свыше моих сил. Когда позвонил Павел, а он каждый день звонил, справлялся о здоровье Андрея Владиславовича, я попросила его зайти. Мы допоздна сидели на кухне, чаевничали, пили вино, разговаривали, опять же о поэзии. И потом наступила ситуация, когда вот так просто встать и уйти было до смешного нелепо. Я не отпустила его, а он мечтал остаться… В данном случае целиком и полностью виновата я. Я слабая, однако мальчик этот ни в чем не виноват. Его отдадут под трибунал, потому что он никогда не выдаст меня.

Она замолчала, время от времени всхлипывая.

— Порядочную кашу заварили вы, Наталья Викторовна. Хотя ничего катастрофического тут нет. В том смысле, что об этом случае ваш муж не узнает ни при каких обстоятельствах. — Турецкий подчеркнул последние слова. — Это уж я беру на себя. Лишнее беспокойство можете выбросить из головы. Кстати, этим признанием вы и нашу задачу облегчили. Когда круг подозреваемых сужается, легче следить за оставшимися. Теперь объясните мне другое, что за мужчина встречал вас на следующий день после покушения возле больницы? Вы потом уехали на его машине.

— Это был просто приятель, друг нашей семьи. — Свентицкая вспыхнула. — А вы что, шпионили за мной?!

Турецкий с трудом сдержался, чтобы не нахамить ей. Благо, послышался звук отпираемой двери, и в агентстве появился Антон. Он был явно возбужден и, не обращая внимания на посетительницу, чуть ли не с порога закричал:

— Я только что говорил с Санаевым. После допроса сержант повесился в камере…

Свентицкая громко ойкнула и, выронив сумку из рук, начала медленно сползать со стула. Мужчины бросились к ней, поддержали, поудобней усадили. Ее голова бессильно склонилась набок, глаза были закрыты.

— Что с ней стряслось? — шепотом спросил Плетнев.

— Скоро узнаешь. Сержант погиб?