Книга Девять минут до взрыва - Сергей Соболев

Бочаров воспользовался на въезде «гостевой» картой. Когда поднялся автоматический шлагбаум, «патрул» тронулся с места и покатил в подземный гараж, оборудованный под сравнительно недавно построенной башней на улице Свободы.

Он припарковал джип, выбрался из машины и направился к кабине лифта.

Но прежде, чем вызвать лифт, нажал на панели две цифры – номер квартиры. Покосился на камеру, которая установлена в лифте подземного гаража. Наконец из домофона донесся знакомый голос:

– Один приехаль?

– А разве не видишь?

– Та. Вижу. Проходи.

Открылись створки кабины лифта.

Пятнадцатый этаж. Недолгий подъем. На лестничной площадке – шесть квартир.

Крайняя слева от кабины, из которой он только что вышел – именно та, в которой его сейчас ждут..

Дверь ему открыл сам хозяин съемной квартиры, мужчина под сорок, довольно массивной наружности, белобрысый, с короткой стрижкой, одетый в джинсы и клетчатую рубаху навыпуск.

Они обменялись рукопожатиями, после чего Аристэ запер дверь и кивком пригласил его пройти в гостиную.

В прежние времена, когда Бочаров-Вольф приезжал в «адрес» к Паулю, тот частенько приветствовал его то возгласом – «Хайль Гитлер!», то – «Слава России!» Но сегодня, видно, куратору не до шуток – Аристэ был скуп в движениях, сосредоточен, собран, так, словно от этой их встречи зависит многое и в его собственной жизни.

– Паша, что случилось? И почему я с пятницы не мог до тебя дозвониться?

– Та. Случилось. Я был в отъезде… Но прежде, чем я тебе кое-что скажу… выложи все из карманов!

– Не понял…

– Все ты поняль! Выкладывай…

Бочаров, бросив на него хмурый взгляд, выложил на стол обе трубки, которые у него были с собой. Затем отцепил от брючного пояса «барсетку». Все это хозяйство, включая «брелок» с ключами, он выложил на стол.

– Я думал, мы доверяем друг другу…

– Доверяй, т-та проверяй!!

Аристэ положил все эти предметы в небольшой целофанированный пакет и отнес в помещение кухни. Вернулся он, держа в руке какую-то плоскую коробочку, какой-то прибор. Обошел вокруг Бочарова, посмотрел на ровно, без пульсаций, горящую зеленую лампочку индикатора волновых излучений. Человек чист – в чем, собственно, и следовало убедиться.

– Это что-то новенькое, – хмуро сказал Бочаров. – Я что… вышел из доверия?

– Если бы было так, тебя бы здесь не п-пыло!

Аристэ указал рукой на кресло.

– Присаживайся, камарад! И не обижайся на меня… у каждого своя работ-таа!

Бочаров опустился в кресло. Вообще, надо сказать, квартира, которую снимает – или уже купил? – Аристэ, была полностью меблированной. Дизайн гостиной Бочарову не очень нравился. Какие-то модернистские, вычурные, вывихнутые в сочленениях кресла и диван, на которых не очень-то удобно сидеть… Холодный светло-голубой цвет стен… Пол выложен серебристого окраса ламинатом. А одна стена – противоположная окну – оборудована зеркальной вставкой в форме арки, и это обстоятельство не только увеличивает зрительно объем помещения, но и делает гостиную похожей на ледяную пещеру…

– Паша, так что с пленкой-то? – Бочаров поерзал седалищем, пытаясь поудобней устроиться в этом дурацком кресле, которое оказалось низковатым для него. – С той кассетой, что я дал тебе в четверг вечером?

– Все нормально, Евгений, – Аристэ бросил на него странный взгляд. – О «фильме» мы поговорим. Но чут-ть позже. А сейчас хочу спросить… Ты кому-нибудь еще рассказывал об… об эт-тих вот с о б ы т и я х?

– Нет, никому. Ты же сам сказал, чтобы я ничего не говорил Романенко…

Романенко – это фамилия человека, курирующего Вольфа по линии МВД. Аристэ покивал головой. В прошлый четверг, вечером, ему прозвонил Бочаров и предложил встретиться – безотлагательно. Вольф приехал сюда, в этот адрес и привез два кассеты.

Одну с видеоотчетом посещения активистов столичной НСО Дивногорья, включая довольно красочную – но и банальную, типажную – сцену с участием Антизога и других соратников на площадке возле Больших Див.

И другую, один лишь просмотр которой привел Аристэ сначала в неописуемый восторг, а затем – когда схлынули первые эмоции – заставили призадуматься.

– И ты ему ничего не сказал об эт-той «второй» пленке?

Бочаров криво ухмыльнулся – иногда этот «горячий эстонский парень» начинал откровенно «тормозить», так что приходилось одно и то же повторять по нескольку раз.

– Нет, я ни-че-го ему не сказал. Мы же договаривались, что сначала я буду в с е показывать и… и докладывать тебе. А уже потом – тому же Романенко.

– А «дивногорскую» кассету?

– Тоже пока никому не показывал.

– Так тебя, Женя, твои курат-торы еще не р а з ы с к и в а л и?

– Нет. А с какой стати они должны были меня разыскивать? – сказав это, Бочаров шумно сглотнул. – Короче, партайгеноссе! Не тяни кота за яйца! Что стряслось?!

– Не торопись… слишком вы, русские, нет-терпеливы! Еще хочу спросить… Ты со с в о и м и переговорил? Ты сделал то, о чем мы договаривались в чет-тверг?

– В смысле… чтоб держали язык за зубами? Ну да, конечно. Они когда только приехали из Воронежа, сразу – ко мне! Ну я их, значит, выспросил, что и как… Мда… – он покачал головой. – Они и сами не ожидали, что попадут в такую «ситуевину»! Повезло, что никто из наших по ходу не пострадал! Ну и я, естественно, кассеты сразу же изьял! А этим троим…

– Еще раз напомни, кто из твоих «от-тличился»?

– Антизог, Паук и Топор. А видео отснял сам Антизог…

– И ты им приказал держат-ть язык за зубами?

– Именно! Хотя они, млин, чувствовали себя героями! Снаткин даже пытался настаивать, что пленку с кадрами нападения на…

– Давай без названий! – торопливо сказал Аристэ. – Нападения… на объект – вот так следует говор-рить!

Бочаров пожал плечами.

– Ну ладно… пусть будет так. Вот. Я Антону сказал: «Ты, камарад, не знаешь ни кто те люди, на кого с вашим участием наехали местные…

– Вот именно!

– …ни того, какие там задеты интересы и кто там пострадал!»

– Т-та. Верно говоришь!

– Короче, запретил им даже нашим соратникам об этой поездке рассказывать! Вплоть до прояснения ситуации.

– В новостях почти ничего об эт-том ЧП не говорили, – бросив на него задумчивый взгляд, сказал Аристэ. – Там погибли… как минимум… четверо человек! И еще несколько получили пулевые ранения и ожоги. Как думаешь, почему эт-тот случай не был предан широкой огласке?

Бочаров почесал бритый затылок.

– Вот это-то меня и напрягает! Я думал, что хай будет! Что крик поднимут вселенский! А тут, мля… почти полная тишина!