Книга Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть 6 - Александр Дюма

Время от времени один из этих людей оборачивался к востоку, как бы вопрошая с мрачным беспокойством пустынное море. Другой, всматриваясь в лицо своего спутника, пытался, казалось, разгадать значение его взглядов. Затем, оба безмолвные, одолеваемые мрачными мыслями, они возобновляли прогулку.

Эти два человека – все, конечно, узнали их – были Портос с Арамисом, преследуемые законом и укрывшиеся на Бель-Иле после крушения всех надежд и великого плана г-на д’Эрбле.

– Что бы вы ни говорили, мой дорогой Арамис, – повторял Портос, с силой вдыхая в себя просоленный воздух и наполняя им свои могучие легкие, – что бы ни говорили вы, а все же исчезновение всех рыбачьих лодок, вышедших отсюда в течение последних двух дней, – вещь не совсем обычная. На море не было бури. Погода стояла спокойная, не заметно было даже небольшого волнения. Но если бы и была буря, не могли же погибнуть все наши лодки. Хоть какая-нибудь из них осталась бы невредимой. Повторяю, это в высшей степени странно. Подобное исчезновение лодок чрезвычайно удивляет меня.

– Вы правы, друг мой Портос; вы, несомненно, правы. Это верно, тут и впрямь есть что-то необъяснимое.

– К тому же, – добавил Портос, мысли которого несколько оживились, поскольку ваннский епископ согласился с его замечанием, – тут обращает на себя внимание странная вещь: если бы эти лодки и в самом деле погибли, то на берегу были бы найдены их обломки или какие-нибудь вещи погибших. Между тем ничего такого не обнаружено.

– Да, я так же, как вы, думал об этом.

– Обратили ли вы внимание и на то, что два остававшихся на острове парусника, которые отправлены мною на поиски остальных…

Арамис внезапно прервал своего собеседника: он вскрикнул, сопровождая свое восклицание таким резким движением, что Портос остановился как вкопанный.

– Что вы сказали, Портос? Что? Вы послали два этих парусника?..

– Искать остальных, ну да, – простодушно повторил Портос.

– Несчастный! Что вы наделали! Теперь мы погибли! – воскликнул епископ.

– Погибли?.. Что?.. Почему погибли? Ответьте же, Арамис?

Арамис закусил губу.

– Ничего, ничего. Простите, я хотел сказать…

– Что?

– Что если бы нам пришло в голову совершить прогулку по морю, то теперь мы уже не смогли бы осуществить это желание.

– Так вот что вас мучит! Велика важность, подумаешь! Что касается меня, то я нисколько не жалею об этом. Я жалею не о развлечениях на Бель-Иле, каковы б они ни были, а о Пьерфоне, о Брасье, о Валлоне, о моей дорогой Франции. Здесь не Франция, друг мой, и я сам не знаю, что здесь такое. О, я могу сказать это с полной откровенностью, и вы по дружбе простите мне мою искренность, но я заявляю вам, что на Бель-Иле я чувствую себя очень несчастным, да, да, очень несчастным.

Арамис едва слышно вздохнул.

– Милый друг, – ответил он, – вот потому и печально, что вы отослали эти оставшиеся у нас парусники на поиски лодок, исчезнувших двое суток назад. Если б вы их не отослали, мы бы уехали.

– Уехали! А как же приказ, Арамис?

– Какой приказ?

– Черт возьми! Приказ, о котором вы мне постоянно толкуете и о котором по всякому поводу напоминаете: мы должны охранять Бель-Иль от возможного нападения узурпатора, – вы же сами прекрасно знаете, о каком приказе я говорю.

– Это правда, – прошептал Арамис.

– Итак, вы видите, мы не можем уехать отсюда, и то, что я отправил парусники на поиски лодок, не может, следовательно, нам повредить.

Арамис замолчал, и его блуждающий взгляд, зоркий, как взгляд парящей в воздухе чайки, долго обшаривал море, всматриваясь в пространство и стремясь проникнуть за линию горизонта.

– К тому же, Арамис, – продолжал Портос, упорно возвращавшийся к своей мысли, которую епископ счел правильной, – к тому же вы не даете мне никаких объяснений, где могли запропаститься эти несчастные лодки. А между тем, куда бы я ни пришел, меня со всех сторон осаждают воплями и стенаниями; при виде впавших в отчаяние матерей начинают хныкать и малые дети, точно я могу возвратить им отцов, а их матерям мужей. Каковы же все-таки ваши предположения и что я должен говорить этим несчастным?

– Предполагать, Портос, мы можем все что угодно, а вот говорить… ничего им, пожалуй, не говорите.

Этот ответ не удовлетворил Портоса. Он отвернулся, пробормотав несколько слов, в которых излил свое недовольство.

Арамис остановил доблестного солдата.

– Припоминаете ли вы, дорогой друг, – сказал он с глубокою грустью в голосе, сжимая в своих руках руки гиганта, – припоминаете ли вы, что в счастливые дни нашей молодости, когда мы были доблестными и сильными – вы, да я, да те двое, которые теперь вдалеке от нас, – припоминаете ли вы, мой милый Портос, что, захоти мы вернуться во Францию, эта поверхность соленой воды не могла бы служить нам препятствием.

– О, – заметил Портос, – как-никак целых шесть лье.

– Если бы вы увидели, что я уцепился за первую попавшуюся доску, разве вы устояли бы на твердой земле?

– Нет, клянусь богом, Арамис, конечно, не устоял бы! Но теперь какая доска удержит нас, и особенно меня?!

И владелец поместья Брасье, гордо усмехнувшись, окинул взглядом свои мощные округлые формы.

– А разве и вы, Арамис, положа руку на сердце, не скучаете на Бель-Иле? И не предпочли бы вы удобств, предоставляемых вам вашим домом, епископским дворцом в Ванне? А ну-ка, признайтесь!

– Нет, – ответил Арамис, не смея посмотреть Портосу в глаза.

– Ну что ж, в таком случае останемся здесь, – произнес его друг, и тяжкий вздох, несмотря на усилия, которые делал Портос, чтобы сдержать его, с шумом вырвался из его могучей груди. – Раз так, то останемся, останемся тут. И, однако, – добавил он, – если у вас является мысль, да, да, определенная, окончательно принятая, твердая мысль, – я говорю о мысли возвратиться во Францию, несмотря на отсутствие лодок…

– Заметили ли вы еще одну не менее странную вещь, – перебил его Арамис, – со времени исчезновения наших лодок, за последние двое суток, к берегам острова не пристал ни один человек?

– Да, конечно, вы правы. Я это тоже заметил, так как до этого лодки и шлюпки, как мы видели, ежедневно приходили сюда десятками.

– Надо будет хорошенько осведомиться, – помолчав, сказал Арамис. – Даже если мне придется построить плот…

– Но тут есть челноки. Если хотите, я раздобуду один…

– Челнок, челнок!.. Вы думаете, что челнок… Челнок, чтобы перевернуться на нем? Нет, нет, – решительно возразил ваннский епископ, – не нам с вами переплывать море в скорлупке. Подождем, подождем еще.

И Арамис принялся ходить взад и вперед, пытаясь скрыть все возрастающую тревогу.

Портос, уставший следить за лихорадочными движениями своего друга, Портос, доверчивый и спокойный Портос, ничего не знавший о причинах этого неистового волнения, выдававшего себя лишь внешними проявлениями, остановил Арамиса.