Книга Вармастер. Боярская стража - Сергей Извольский

двое шли следом, ведя навьюченного ишака. Тоже весь черный, но воздействие ли это тьмы, или просто масть такая, непонятно.

Вооруженный упырь уже скидывал винтовку с плеча, а двое других начали меняться на глазах. Черты лица исказились, оба припали на полусогнутых словно хищники и почти одновременно бросились вперед. Для меня все происходило уже в замедленном времени — я даже видел, как пулеметная очередь мимо прошла между ними. Поручик-навигатор бил почти в упор, но упыри оказались настолько быстры, что он не попал. Зато я попал — поймав в прицел первого, в прыжке уже почти приземлившегося на капот машины, спустил курок.

Грохотом выстрела ударило по ушам очень плотно, ощутимо — окружающий сумрак звуки искажает. Стегануло сильнее, чем в помещении если бы стрелял, и гораздо сильнее, чем было во время перестрелки с бандитами. Насколько, что я аж чуть сознание не потерял, в глазах ощутимо потемнело.

Пуля ударила самому шустрому упырю в грудь — оставив на месте его тела истончающиеся в дыму очертания скелета. Огненный поток прошел дальше, сжигая и второго упыря, а также третьего, уже вскинувшего винтовку к плечу. Досталось и ишаку — падая, он возопил пронзительно, когда в него попало очередью поручика-навигатора, но мой огонь вопль бедного животного оборвал моментально.

Ишака размотало так, что целой осталась только задняя часть тела. От прыгнувших же на нас двух упырей не осталось вообще ничего, черные очертания скелетов уже истончились в воздухе. От того, что был с винтовкой — только темный силуэт на стене за его спиной, как будто нарисованный, а еще дымящийся ботинок на мостовой. Один.

Ни второго, ни винтовки не видно. У меня даже как-то вопрос не возник почему, настолько хреново было. Зато отметил, что хрустального звона я не слышал. Морщась, и моргая с прищуром и открытым ртом — пытаясь прийти в себя, я уже менял инклюз (вроде целый, не испорчен) на обычный накопитель.

— Вперед-вперед! — хлопнув по плечу водителя, где-то по ощущениям очень далеко кричал Ромашкевич. Да, если здесь на все деньги стрелять, прилично накрывает. Дуплетом дать если, так я сознание потеряю скорее всего.

Машина наша между тем ощутимо ускорилась. Проскочив по изогнутому узкому проезду, мы вылетели на небольшую площадь, где стояла мечеть и встречались границы четырех районов. И здесь тоже были бледнолицые упыри. Не будь черных глаз и бледной до синевы кожи — обычные люди, почти как на базаре. Много, около полусотни; стояли гуртом лошади, телеги, рядом громоздились разноразмерные тюки, как аккуратно сложенные, так и небрежно упакованные. Нет, не базар, а отряд мародеров, который чистит заброшенный город. Наше появление на площади оказалось неожиданностью — сумрак гасит звуки, и стрельба в полусотне метров отсюда, похоже, просто не была упырями услышана.

По странным белесым людям ударило сразу два пулемета и несколько автоматов. Только сейчас я заметил загоревшееся сияние камней-накопителей в диске пулемета Льюиса, пули из которого летели огненными росчерками, совсем как выстрелы лазеров в фильмах Лукаса. Бледнолицые начали разбегаться, падать, несколько тюков вспыхнуло, один взорвался — расшвыривая по сторонам повозки, лошадей и упырей. Наш автомобиль в это время — едва не перевернувшись, уже развернулся, заезжая обратно в проезд, откуда мы только что выскочили.

Сюрреалистичности происходящему добавляло то, что кроме глухо звучащих выстрелов не было никаких больше звуков — двигатель работал бесшумно, а мародеры-упыри вслед нам ничего не кричали. До этого момента не кричали — позади вдруг, при этом словно бы сверху и отовсюду, раздался леденящий душу вой. Пугающий настолько, что лишал воли и наваливал слабости.

Буквально — только что бравый прапорщик, столь лихо гнавший машину, вдруг отпустил руль и закрыл уши руками. Видимо, на него вой подействовал сильнее всех. Машина вильнула, теряя управление и мы со скрежетом проехали вдоль стены домов, чертя по ней бортом на изгибе дороги. Сорвало запаску, мимо пролетела сбитая с крепления фара, колеса подскочили на оторванном крыле.

Есть правило, что добрым словом и ударом в ухо можно сделать больше, чем просто добрым словом — что и доказал только что Ромашкевич, плотной оплеухой-чапалахом приведя водителя в себя. Тот помотал головой и снова схватился за руль. Разогнался вновь он так бодро, что я чуть было из машины не вылетел. Как раз в тот момент, когда водитель пришел в себя я привстал, намереваясь перебраться назад, чтобы проконтролировать наличие возможного преследования. Резкое ускорение застало врасплох, и я кувырнулся через голову (возможно два раза), оказавшись у заднего борта намного быстрее, чем планировал.

— Все нормально, все нормально! — сообщил я попытавшимся поймать меня патрульным. — Боярский стиль, парни!

Выглядело бы действительно стильно, если бы я не кричал сейчас так громко. Слух заметно приглушило, шею щекотали струйки крови из ушей. Да, нахлобучило грохотом выстрела меня прилично, гораздо сильнее чем в предыдущие разы использования силы. Впрочем, я об этом сразу забыл — страшный воющий вопль раздался снова. Только в этот раз он не иссушал безвольным страхом, подавляя волю, а наоборот, словно призывал. Воли не лишало, слабостью не наполняло, но страху нагнало — аж жуть.

Мы тем временем неслись по узкому проезду к выезду из города, как раз сейчас проскочив чадящее место встречи с бледными упырями. Нас пока никто не преследовал, но я пристроился с оружием наготове. Обратно мы ехали гораздо быстрее, чем сюда, еще несколько раз прочертив бортами по стенам домов, не вписавшись в изгибы узкого проезда.

Выскочив из города, полетели по полю на полной скорости в сторону ожидающих нас машин. Они, как только мы появились, уже тронулись с места, разгоняясь и двигаясь в сторону границы пелены. Их направленные в сторону городских окраин пулеметы уже стреляли — воздух чертили оранжевые и синие трассеры, хотя звуков выстрелов я не слышал. Этот факт мелькнул почти незамеченным — потому что я только что увидел, куда именно стреляли бойцы машин, оставшихся в роли тачанок на прикрытие и сейчас со всей возможной скоростью мчащихся прочь: отсекая нам путь к бегству, слева и справа из соседних городских кварталов вырвалась живая масса бестий.

Они словно единым организмом стремительно бежали с двух сторон, почти параллельно с нами — заходя вперед, постепенно смыкаясь будто клешни огромного краба. Левая «клешня» была ближе, и я рассмотрел составляющих ее тварей, похожих на безволосых, словно изуродованных мутацией волков. Их были тысячи, они двигались буквально живой рекой, из которой в нашу стороны то и дело словно щупальца выстреливали стаи в сотню-другую.