Книга Млечный Путь, 21 век, No 4(45), 2023 - Изя Шлосберг

маске обезьяны.

Басе

В середине 1970-х годов литературный критик и переводчик Рафаил Нудельман в переписке с писателем пытался найти универсальный концептуальный ключ к творчеству Лема. Одним из таких ключей он считал тему лабиринта, характерную для многих произведений писателя. После ознакомления с "Маской" Нудельман написал письмо Лему, в котором предложил считать тему Маски еще одним, дополнительным ключом.

Лем весьма серьезно отнесся к этому предположению. И в ответном письме от 21 ноября 1974 года посвятил довольно много внимания этому вопросу:

"Мне нелегко определить свое отношение к Вашему "концептуальному ключу" к Лему, который был бы чем-то вроде универсального классификационного ключа, какой, например, используют в ботанике. Ибо я считаю, что любой достаточно изощренный ключ (а тот, который приготовили Вы, наверняка будет весьма изощренным) МОЖЕТ подходить к замкам-текстам. То, в какой мере он подходит "на самом деле", а в какой - немного "через силу", просто не удастся решить раз и навсегда, универсально, для всех книг! (Моих книг.) Во всяком случае, я слышал уже много раз от людей, чье мнение уважаю, что я как бы пишу одну и ту же вещь всю свою жизнь, что повторяю вариации единственной концептуальной темы, - так что существование Ключа к Лему представляется мне действительно и разумным, и возможным. Но является ли ЭТОТ НАИЛУЧШИМ? Ха! Этого я попросту не знаю...

Если взяться искать так называемую объективную обусловленность всех моих сочинений - в понимании социального контекста, - наверное, проблему "маски" как исходного ключа-концепции удалось бы изложить довольно легко! Другое дело, что было бы это как тривиально, так и не слишком приятно для меня. Конечно, было бы упрощением считать, что также и мои мысли отнологического измерения, касающиеся раскладывания человеческого существования в этом мире - в бытовом смысле, - что эти мысли также обусловлены критически-социальными размышлениями, - это уже было бы, я думаю, большим и обидным для меня преувеличением. Тем не менее, что-то в этом наверняка есть. /.../

Маска: то, что замаскировано. Кандель заметил, что в "Маске" женщина сначала была чисто внешностью - то есть именно маской, - а в конце оказывается, что под маской скрывается женщина (ведь несчастный богомол не меньше, а, может быть, еще больше является женщиной, нежели первоначальное создание). То есть, я думаю, особое обстоятельство, данное композиционной конкретностью, и требует чисто ЛОКАЛЬНОГО обдумывания, которое вовсе не обязательно должно найти свои гомеоморфизмы в других произведениях. Впрочем, - не знаю.

Маска: замаскировано, в более общем случае - шифр - то, что зашифровано. В самом деле, - в "Рукописи, найденной в ванне" это, главным образом, шифр, и в "Гласе Господа" также. А кроме того, - моя концепция (из "Суммы технологии") "Фантоматики" - иллюзии, неотличимой от реальности, - тоже, конечно, относится к делу "маскирования", на этот раз дискурсивно. Ультимативно, мир как Маска Бога... ибо и так можно".

Поистине нескончаемая система масок представлена в "Футурологическом конгрессе". Попав в 2039-й год, Ийон Тихий постепенно узнает, что потребительский рай, чудеса медицины, управление погодой - все это на самом деле всеобщая галлюцинация. Воздух насыщен так называемыми "масконами" - галлюциногенами, которые создают виртуальную реальность. Причем эти "масконы" накапливались в атмосфере многие годы, в результате накопилось несколько слоев иллюзий, одни иллюзии накрывались другими. Когда Ийон Тихий получает в руки некий "отрезвин" и пользуется им, ему вдруг открывается совсем другая картина, вовсе не благостная. Ошеломленный космопроходец, встретившись после этого с представителем фармакократии, принявшей управление над планетой, узнает, что действительно сфальсифицировано в этом мире все: на самом деле идет 2098-й год, на Земле живет 69 миллиардов жителей легально и около 26 миллиардов тайных уроженцев, температура падает на четыре градуса в год и скоро ледники покроют всю планету.

Конечно, и это не окончательное срывание всех и всяческих масок. Окунувшись в канал с нечистотами, Тихий возвращается в наше время и понимает, что будущее ему лишь привиделось.

Фелицитология

О как мечты на счастие похожи!

Жаль, счастье не похоже на мечту.

Юлий Ким

Красной нитью в произведениях Станислава Лема проходят рассуждения о счастье человеческом. Можно смело сказать, что этот вопрос волновал писателя до самой смерти.

Кто только не пытается в произведениях Лема подарить счастье людям, роботам или всей вселенной. Отшельник Добриций с альтруизином, Трурль, проводя тысячи экспериментов с микроцивилизациями, обитатели планеты Цимбалии, которые называли себя гедофагами или счастьеедами, а сокращенно и попросту - счастниками...

Ийон Тихий в своих путешествиях неоднократно сталкивался с попытками различных цивилизаций осчастливить обитателей отдельных планет или государств. Например, вакханалия неограниченной автоэволюции на Дихтонии ("Путешествие двадцать первое") также начиналась под лозунгами достижения полной гармонии и счастья. Особого внимания заслуживает этикосфера из романа "Осмотр на месте", идея которой представляется одной из самых плодотворных и вполне возможных к реализации в будущем.

А в "Футурологическом конгрессе" обитатели фармакократического мира хоть и говорят о том, что в нем осуществилась мечта о максимуме счастья для максимума людей, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что на самом деле это всего лишь галлюцинаторные видения, а реальность ужасна.

Конечно, тот, кто управляет этим миром, заверяет Тихого, что на самом деле он вынужден так поступать, его вынуждает делать это нынешнее плачевное положение вещей: "Мы играем такими картами, которые всунул нам в руки общественный жребий. Мы приносим мир, безмятежность и облегчение единственно возможным способом. Поддерживаем на краю равновесия то, что без нас рухнуло бы во всеобщую агонию. Мы - последние Атланты этого мира. Речь идет о том, что если уж он должен погибнуть, то пусть не мучается. Если нельзя отменить правды, нужно ее заслонить, это последняя еще гуманная, еще человеческая обязанность".

"Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!" - писал Пьер Беранже. Но Лем устами Ийона Тихого разбивает доводы Джорджа Симингтона: "Если средства, которые вы употребляете, действуют отлично, зачем вы тратите время и силы на разумные аргументы? Это же так просто - пара капель кредибилана, плеснуть разок мне в глаза, и я с энтузиазмом приму каждое ваше слово, буду вас чтить и уважать. Видимо, вы сами не уверены в ценности такого лечения, если опускаетесь до обычной старосветской болтовни, бросаете слова на ветер, если вас удовлетворяет разговор вместо диффузора! Видимо, вы прекрасно знаете, что психимическая победа - это обычный обман, что вы в одиночестве останетесь на поле битвы словно триумфатор с изжогой".

Фармакократия

Однако власть достается дороговато - она оболванивает.