Книга Дамиано Де Лука - Паркер С. Хантингтон

меня повесить слова на плитках Тойнби по всей библиотеке.

Каждый день он находил способы стереть боль нашего прошлого. Он преподносил мне сюрпризы в виде ограниченного тиража книг в мягкой обложке, которые мы читали в библиотеке целыми днями. Иногда мы купались голышом в озере, и я уговаривала его читать мне страстные отрывки из романтических романов. Он соглашался при условии, что я позволю ему воспроизвести их.

Мы трахались, когда он возвращался с работы, и уродовали озеро своей неспособностью удержать руки друг от друга. Он имел меня на всех поверхностях библиотеки, и не раз нам приходилось заново расставлять полки, когда все книги падали на пол. Иногда мы занимались любовью. Он целовал плохие воспоминания, а я целовала шрамы, которые отец оставил на его спине ремнем.

Время от времени звонила мама. Я игнорировала ее звонки, хотя знала, что она одобрила бы мои отношения. В конце концов, именно она в последнее время пыталась убедить меня ослабить бдительность. Но я не хотела разрушать чары и ненавидела течение времени. Лето закончится, и мне придется вернуться в реальность — к маме, папе, школе и тысячам миль, которые нас разделяют.

Благодаря живописным пейзажам и ленивым дням, проведенным в любви в доме у озера, я ослабила бдительность и убедила себя в том, что жизнь идеальна. На самом деле все было не так уж и прекрасно. От отца не было вестей почти год. Я игнорировала мамины звонки. Я видела, как Дамиан нажимал кнопку "игнорировать" на своем телефоне почти каждый раз, когда звонил его босс-консильери-подлещик. Но это было самое близкое к идеальному состояние, которое я когда-либо испытывала.

За день до моего отъезда в Коннектикут мы провели весь день голыми в постели, исследуя друг друга. Мы не говорили о том, что будем делать после моего отъезда, и это меня немного тревожило. Я знала, что он хочет этого — он постоянно делал намеки, — но я не была готова лопнуть наш маленький пузырь счастья.

Он вздохнул, и это был редкий момент серьезности за время нашего перерыва.

— Сегодня утром звонил мой отец. Очевидно, Кристиану позвонил мой отец, который позвонил мне.

— Так вот почему ты вел себя странно все утро?

— Я получил еще одну посылку от Благодетеля. — Я думала, что эти посылки давно перестали приходить. Я даже не знаю, как он нас нашел.

— Что было в посылке?

— Благодетель хочет, чтобы я бросил Криса и продвинул кого-то по своему выбору.

— Значит, Благодетель помогает тебе захватить синдикат Де Лука, а спустя годы пытается внедрить кого-то в твои ряды. — Я прикусила губу. — Звучит как захват. Или, по крайней мере, на какую-то игру за власть.

— Именно этого я и боюсь. У меня плохое предчувствие, что Благодетель поставит под угрозу все, что я создал вместе с синдикатом Де Лука. Мы потратили годы на то, чтобы устранить весь ущерб, нанесенный моим отцом. — Он провел рукой по лицу. — Я не могу обсудить это с Крисом. Не знаю, как он отреагирует, а я не слишком откровенничал с ним о Благодетеле.

— Ты можешь поговорить об этом со мной.

Я видела, что он не хочет этого делать, и мне было больно, но я понимала. Я не хотела говорить о маме, несмотря на его многочисленные намеки. Через час Маман позвонила снова, а я нажала "игнорировать".

Дамиан посмотрел на мой телефон.

— Она настойчивая.

— Вообще-то мне это в ней нравится, — призналась я, хотя и не стала уточнять, почему я уклоняюсь от звонков Маман.

— Мне нужно встретиться с этой твоей мамой. — Еще один его намек.

— Мы можем отправиться в Хэмптон. — Он замолчал, но я продолжила, не придавая этому значения: — Как только мы закончим представлять наши семьи в городе, мы можем отправиться туда с ночевкой.

— Где она?

— В Хэмптоне.

— Твоя мама живет в Хэмптоне? В Нью-Йорке?

— Да.

— Ты знаешь других мафиози в Хэмптоне?

— Нет. Только моя мама. — Я слегка рассмеялась. — Она позаботилась об этом.

— Мама, с которой ты близка?

Мои брови сошлись вместе.

— Да. Ты странно себя ведешь. — Я перевернулась на спину и уставилась в потолок. В моих словах сквозило сожаление. — Она моя лучшая подруга. Мы все друг другу рассказываем.

Ну, кроме того, что я встречалась с Дамианом Де Лука.

— Так вот почему ты игнорируешь звонки мамы? Почему ты не хочешь говорить о ней, кроме как о поверхностном дерьме? — Он покачал головой и отступил от меня. — Я отследил посылки! Ты не думала, что я узнаю? Ты же знаешь, Рената, скольким я пожертвовал ради этого синдиката!

— Прости? — Я бросилась за ним, когда он выходил из спальни, и мысли мои кружились, не собираясь останавливаться. — О чем ты говоришь? Я так запуталась.

— Хорошая попытка, Рен. — В его насмешке было больше презрения, чем у пикетчика из Вестборо. — Я понимаю, что ты Витали, а у Витали есть секреты, но почему ты ничего не сказала о Благодетеле? Мы же должны доверять друг другу.

— Что…

Мы дошли до кухни, и он повернулся ко мне лицом, его глаза были чертовски обиженными.

— Я же говорил тебе, как сильно меня беспокоит Благодетель. Ты сама это сказала. Здесь идет игра во власть. Я просто не знал, что ты в этом замешана.

— Да…

— К твоему сведению, твоя мама оказалась не такой хитрой, как думала. Я отследил каждую посылку до Нью-Йорка, а потом и до Хэмптона. Я просто не знал, что там живут члены мафии. — Он поднял бровь, словно я специально скрыла от него эту информацию.

У меня в голове все еще крутились его обвинения. А именно, что Маман — Благодетель, что было невозможно. А также то, как быстро он набросился на меня за то, что я от него скрывала, а я этого не делала. Я понимаю, что в нашем прошлом было много лжи, но я думала, что мы уже прошли через это. Почему мы не могли двигаться дальше?

Я покачала головой.

— Я не лгала тебе. Ты должен мне доверять.

— Я сказал тебе оставить свои стены. Я говорил тебе доверять мне. Но именно тебе нельзя доверять. — Его слова стали для меня пощечиной, и хотя моя голова не покачнулась в сторону, но внутреннее состояние изменилось.

Я подняла руки, делая дикие жесты, столь же неистовые, как и мои мысли.

— Этот мир, в котором мы живем? Он построен на лжи. Всегда будет очередное разоблачение. Одно за другим, одно за другим. Мы никогда не найдем любовь, если не сможем