Книга Левиафан. Черное Солнце - Алексей Фролов

Мидас глубоко кивнул Фергюсону, почти поклонился. – Мы в неоплатном долгу перед тобой.

– И перед Хель, – добавил Карн, слепо вытягивая руку в сторону кельта. Тот не отстранился и парень положил ладонь ему на плечо. – Поблагодари ее от нас. Жаль, но нам действительно нечем отплатить.

– И не нужно, – Фергюсон накрыл его руку своей заскорузлой пятерней. – Вы нам обеспечили хоть какое-то развлечение. Ха!

Затем он развернулся и, не сказав больше ни слова, зашагал прочь.

– А не боишься, что Улла постреляет всех Сынов Тартара, пока ты будешь бродить по Кноссу? – прокричал ему вслед Гифу. Они с кельтом даже не взглянули друг на друга во время прощания. Но Мидаса это не смутило – он уже понял, что эти двое – старые боевые товарищи, и вся их вражда – напускная.

Кельт не ответил, хотя до них донесся его раскатистый смех. Он шел в сторону болот, но ощутимо забирал вправо.

– Может, зря подначиваешь? – улыбнулся Карн. – А ну как пойдет через трясины, чтоб не упустить битву! Ведь сгинуть может.

– Не пойдет, – покачал головой Гифу, разворачиваясь в направлении далеких серых гор, к которым лежал их путь. – Он достаточно опытен, чтобы пропустить это мимо ушей. И достаточно умен, чтобы не идти на бессмысленный риск.

Карн еще мгновение наблюдал за удаляющейся аурой Фергюсона, а потом привычно положил руку на плечо Мидаса и они двинулись вслед за шаманом через каменистую равнину, усеянную проплешинами бледно-зеленой травы.

Эта местность выглядела гораздо живее, чем те регионы Хельхейма, с которыми они уже успели познакомиться. Буквально. В небе над их головами то и дело пролетали птицы, несколько раз вдалеке они видели парнокопытных существ вроде оленей. В траве копошились какие-то крупные насекомые, напоминавшие смесь мокрицы и паука.

А когда путники пересекали широкий ручей, Гифу присел возле воды, выставил над ней руку ладонью вниз и стал что-то шептать над шумящим потоком. Затем он с улыбкой посмотрел на Карна с Мидасом и полез за кожаной флягой.

– Это чистая вода, – сказал он, погружая флягу в искристую плоть ручья. Затем поймал недоуменные взгляды своих спутников и улыбка его стала шире. – Не все в Хельхейме хочет убить вас, поверьте. Есть тут неплохие места.

Они решили разбить у ручья небольшой лагерь, а затем продолжили путь. Гифу рассказал, что здесь, у подножья Пика Грез, нет постоянных группировок, хотя недалеко на востоке стоит давно покинутый город, который периодически берут под контроль хаотично возникающие банды.

– Сейчас сюда мало кто ходит, потому и налетчиков здесь нет, – резюмировал шаман. – По крайней мере, так говорят. Сами слышали, в последнее время мы постоянно в лагере, так что у нас в распоряжении лишь слухи, рассказы странников, да торговцев.

– Тут и торговля есть? – удивился Мидас. Когда завязался разговор, они уже поднимались по пологому склону Пика Грез, который своим монолитным массивом скрыл от них Черное Солнце. Фригийскому царю показалось, что ближе к вершине растительности больше, но пока еще было трудно сказать из-за внушительного расстояния.

– А как же! – хохотнул Гифу. – Большая политика и малая экономика, все дела. Только сообщение тут медленное…

– Кстати, да, – подхватил Карн. – Я как-то сразу не подумал спросить, а почему вы не используете лошадей? Ну, или какую-то другую живность.

– Увы, в Хельхейме нет животных, которых можно приручить, – Гифу пожал плечами, не отдавая себе отчета, что его собеседник не видит этого движения. – Пробуют до сих пор, но это пустое дело. Никак не выходит, даже магией. Животные скорее умирают, чем подчиняются. И дружбы с ними не получается. Ну, хотя бы мясо у них съедобное!

Древний бог реготнул, Карн натянуто улыбнулся. Странники уже приближались к Пику и как ни удивительно, но хотя они поднимались, ветер становился тише и теплее. А растительность, как и предположил Мидас, проявляла тут исключительное буйство и, похоже, вознамерилась поразить их своим разнообразием. Кажется, им даже встретилось несколько плодовых деревьев, но никто не стал уточнять у шамана, так ли это. Мысли Карна были заняты Ниссой, а в голове Мидаса образ Фавны быстро вытеснил все остальное.

Пик Грез встретил их мелодичным журчанием ручьев, разноголосым пением птиц, неумолкаемым ни на миг стрекотом насекомых в высокой сочной траве и обилием насыщенных красок, которые представлялись рассудку умелой иллюзией или же безумным мороком – так сильно это место контрастировало со всем остальным, что могли увидеть странствующие по просторам Хельхейма. Но красоту Пика оценил лишь Гифу, его спутники думали о другом.

Ведь это конец, не так ли? Финал их пути. Долгого и непростого пути сквозь времена и пространства, преодолеть который у них был лишь один шанс из миллиона губительных вероятностей. Но они сумели, смогли дойти до этой точки. И пойдут дальше… Нет, они просто не могут теперь погибнуть! Они разгадают загадки Стража, если придется – просто убьют его, им не впервой идти против правил. Так что все получится. Не может не получится!

Эту мысль они делили на двоих, пока проходили под кронами исполинских деревьев и перешагивали через погруженных в блаженную дремоту животных, напоминавших толи кошек, толи обезьян. Гифу жадно впитывал все, что видел и слышал, но не смел просить своих спутников подождать. Он ощущал охвативший их транс – предвкушение последней черты, за которой – исполнение самых заветных желаний. Да и ему самому не терпелось встретиться с легендарным Стражем. Если он, конечно, существует…

Они все ускоряли шаг, пока внезапно, пройдя по едва заметной тропинке через нежно-зеленые заросли кустарника с мягкими, точно бархат, угловатыми листьями, не оказались на узкой площадке, зажатой меж двух скал, подернутых кружевом синего мха. Плотный травяной ковер, убегая вперед, плавно переходил в потрескавшуюся брусчатку, серую с черными прожилками. Брусчатка упиралась в невысокий постамент, а над ним вздымалась узкая арка.

Архитектура арки не отличалась изысканностью, по сути представляя собой набор блоков разной величины, уложенных друг на друга. Однако блоки были испещрены тонкими витыми символами, каких никто из путников никогда не встречал. Мидас уловил что-то от санскрита, но аналогия была настолько отдаленной, что фригийский царь тут же бросил всякие попытки развить ее.

Казалось, символы выполнены золотыми нитями, вплавленными в камень – они были такими тонкими и ослепляли бело-желтыми бликами, несмотря на то, что свет Черного Солнца не имел привычки отражаться столь ярко от чего бы то