Книга Поиск Анны - Алексей Павлович Зорин

надежде достать со дна жемчужину, но вместо этого потерял там не просто что-то ценное — часть себя. И теперь никак не может найти.

Людмила объяснила сыну, кем была Анна и зачем пришла. Сергей говорил глядя в пол, коротко, отрывисто, словно на долгие фразы его не хватало.

— Четыре года назад в Питере — слышали? Молодой мужчина покончил с собой, оставив предсмертную записку. «Я подвел команду». Об этом писали в газетах. Никто так и не понял почему он это сделал. А я знаю. Он тоже был там — в «Обители Рассвета».

— Вы были там вместе с Юко и Тойво? — спросила Анна.

Сергей коротко кивнул.

— Как они… — Света подбирала слово.

— Все ли с ними было нормально? Да, даже очень. Я знал их до «Детей Рассвета». Перемена была разительна. Они стали другими людьми. Я ушел, а они остались.

— Как думаете, что могло с ними случиться?

— Они пропали — как и все мы. Их личности просто растворились.

За единственным окном, плотно забранным занавеской, начинался унылый осенний дождь. Его капли стучали по крыше, и, казалось, будто что-то невидимое пытается проникнуть в мир Сергея. Он плотнее придвинул к себе подушки, словно закрываясь ими.

— Как вы попали к Детям Рассвета?

— Ее звали Мейликки. Я познакомился с ней в городе. Она набирала адептов на «Розу Рассвета». Это базовый тренинг. Всего их несколько — я прошел все и дошел до внутреннего круга посвященных. Revittia kaglanuora. Это означает — разорвать аркан.

— Это какая-то карельская поговорка?

— Человек привязан. К привычкам, родне, миру. Словно лошадь арканом. Нужно разорвать аркан. Revittia kaglanuora. Так мы приветствовали друг друга во внутреннем круге. Это для посвященных — чтобы отличить своих от чужих.

Анна на всякий случай записала слово на бумажку.

— Вы сказали про потерю личности… что это значит?

— Я очень любил футбол. Был фанатом Петрозаводского «Карелия-Дискавери». Не пропускал ни одного матча. Когда вместе с сотнями фанатов орешь кричалку, ты полностью теряешь себя. Ничего не контролируешь, становишься частью чего-то большего, невидимого. В секте также.

Сергей говорил, а Анна никак не могла отделаться от мысли, что перед тело, в котором нет человека. Пустое. Когда-то оно было заполнено чувствами, переживаниями, собственным мнением, целями и устремлениями. Сейчас же осталась только оболочка, словно покинутый бабочкой кокон.

— Я не знаю, что такое любовь, злость, обида, радость. У меня больше нет чувств. Есть только пустота.

— Что было на этом тренинге?

— Много всего. Например, «Тонущий корабль». Всех погружают в транс и предлагают представить, будто вы плывете на корабле. Начинается шторм, корабль тонет. Есть спасательная лодка, но все не влезут. И ты должен выбрать — спасти себя и убить других, либо погибнуть во спасение. Уничтожить что-то ценное тебе или всех ради этого ценного?

Смолина внимательно слушала. Неужели такие простые вещи могли разрушить его психику? Что-то здесь не складывалось.

— Это звучит глупо, но оно работает, — словно прочитав ее мысли, добавил Сергей. — Я видел, что происходит с людьми на практиках. Вылезает все то, что они скрывают в себе с детства. Но самое страшное — ритуал осознанной смерти. Тебя кладут в вырытую яму, включают похоронную музыку и закидывают землей.

— Что вы чувствовали?

— Ты умираешь, для того, чтобы воскреснуть новым. Но твою старую личность уничтожают. То, кем ты был — того больше нет. Жизнь с чистого листа. Но в этой чистоте ты вдруг обнаруживаешь себя в полном одиночестве. Пустота. Нет ничего, на что можно опереться. Все разрушено.

— Как вы оттуда выбрались?

— Сбежал. В какой-то момент не смог вспомнить, кто я. Понимаете? Кем я был, когда пришел к «Детям Рассвета»? — Сергей помолчал. — И я до сих пор не могу вспомнить.

Анна долго смотрела на Сергея, и наконец решилась задать вопрос, который мучал ее с самого начала разговора:

— Сергей… Зачем вы туда пошли? У вас же все было!

— А зачем люди вообще идут в секты? Про нас часто говорят, что мы потерянное поколение. Выросли на руинах Советского Союза — колосса на глиняных ногах. СССР рухнул, потому что мечта была эфемерна.

Смолина вспомнила отца. Его глаза, такие же пустые, как у Сергея.

— Мы не просто потерянное поколение. Мы — остатки великой цивилизации, осколки строительных блоков, из которых состоял великий колосс. И когда он рухнул — рухнули все мы. Мы не можем понять, кто мы, потому то, частью чего мы были — уничтожено. Мы не просто потеряны — мы брошены. Поэтому тренинги так популярны. Они обещают вернуть нам нас самих.

В комнате воцарилась тишина, и только дождь бесцеремонно вторгался в нее, стуча в оконную раму. Он словно напоминал, что время неумолимо, а перемены неизбежны. Капли стекают по стеклу, превращаясь на земле в грязь. Великие цивилизации рушатся, превращаясь в пыль. Как из увлажненной земли прорастут ростки, так и из праха старых парадигм восстанут новые идеи. Вопрос только в том — какими они будут?

Дождь усиливался. Сергей посмотрел в окно.

— Серый день. Серые люди. Серый мир, — бесцветно проговорил он. — После ухода от Детей Рассвета все потеряло смысл.

— А в чем был смысл раньше? — спросила Анна.

— В служении.

Анна смотрела на Сергея. Служение. Вот только кому? Сергей продолжал, глядя в никуда:

— Когда бабочка появляется из куколки, она думает: вот оно! Я так долго была во тьме, а сейчас у меня есть крылья, и я вижу свет! И она бездумно летит на этот свет, не понимая, что он сожжет ее дотла.

— Вы можете подробнее рассказать про секту?

— В этом нет смысла, как ни в чем другом. Я устал. Я больше не хочу говорить.

— Сергей, еще пара минут! У меня еще важные вопросы!

— Важного не существует. На все ваши вопросы есть ответы в глубине вас. Только подумайте перед тем, как погружаться в эту бездну.

Как Анна не уговаривала — Сергей уже больше ей не отвечал. Людмила тихонько вывела ее из комнаты.