Книга Вместе. Синдром Керчепина - Awelina

не вирт и не практикум, на открытом пространстве много переменных, включая и нескончаемую морось. Впрочем, больше минуты и не надо. Когда суки поймут, что не смогут застрелить, просто перейдут к физической расправе.

Шансов мало. По сути, выживем ли мы, зависело от того, как быстро Тэпп взломает защиту и заставит уродов опустить оружие. На короткий миг ощутила его сомнение, жгучий гнев и сожаление, болезненное, страстное желание быть вместе, остаться в живых. Заглянула в ставшие бесцветными глаза, возможно, в последний раз. Наши руки на секунду-две переплелись. Никаких образов, мыслей, просто — мука, точно глубокая колотая рана, из которой выплеснулась кровь. В самое сердце.

А потом — лишь инструкция, поставленная задача, которую нужно решить эффективно и в кратчайшие сроки. Я окончательно перестала ощущать себя. Были только мы и действия. Без эмоций и осмысливания.

Мы начали одновременно. Одно сознание на двоих, реализующее сразу несколько замыслов, оценивающее, отслеживающее, анализирующее множество объектов, сокрушительное, могучее. Но сейчас — будто скорлупа ореха под огромным ботинком. Устоит или нет под напором?

Позднее не раз пыталась восстановить в памяти случившееся в том дворике. Поэтапно, с подробностями. Но не могла. Потому что фактически меня там не было, для воссоздания целостной картины нужен был Иоданир и слияние. Тяжелый гнилостный вкус смерти и ее тьма, эхо криков и топота ног, искаженные пленкой льда лица, голубоватые искры отраженных выстрелов, точечная боль от подтачивания защиты чипов и пекло опасности, в которое проваливались все глубже с каждой долей секунды, — все, что стремительной лентой разворачивается в мыслях.

Боялась ли я? Просто было некогда. В самое последнее мгновение пронзили наслаждение и восхищенный ужас — под валом мыслей и эмоций десятков людей. Ледяная корка исчезла, но больше нам ничего не грозило: ментальный хаос был взят под жесткий контроль, превратившись в штиль, глухую тишину.

«Они мертвы?» — Я разглядывала такие разные лица, но с одинаковыми отсутствующими взглядами. Мужчины и женщины стали неподвижными, их сознания воспринимались как замкнутые круги, внутрь которых не прорваться. После они разом сели на землю. Практически в одинаковых позах.

«Нет. Это синдром Каннера. Возможно, прежними они никогда не станут. Я действовал очень грубо».

Иными словами, эти люди просто ушли в себя, способны реагировать лишь на считанное количество раздражителей: боль, резкую перемену температуры, громкий звук. Наверное, им лучше было умереть…

«Пойдем. У нас мало времени».

Первые патрули встретились за Зеленым пассажем. Почувствовали их где-то за квартал, остановились.

«Мия, тебе пора надеть чип».

Мне не хотелось. Казалось, если верну защиту на место, потеряю все: душу, опору, силу, саму себя.

«У меня то же ощущение, ты знаешь. Но надо надеть чип. Ради нашей с тобой безопасности».

«Это зависимость, Нир», — вдруг ранило понимание.

«Это не зависимость. Это мы».

С тяжело колотящимся сердцем послушалась. Пока скрепляла обе части ди-чипа, едва не сломала — так возненавидела эту штуку, эту преграду, превращавшую меня в серое, одинокое и замерзающее ничто.

Опустила руки, и тут же рухнула в темноту, в пустоту. Ослепшая, оглохшая, мертвая. Сердце на миг остановилось, а затем застучало с быстротой и силой, зазвенело в ушах и сдавило виски, воздуха, с привкусом восковой горечи и пыли, тяжелого, стало не хватать.

— Что? Что происходит? — не слышала звуков собственного голоса, лишь осознавала, что говорю, что губы, язык шевелятся, а затем потеряла сознание.

Очнулась от легкого укола в предплечье, и мгновенно разум наводнило множество ощущений: отдаленные голоса, характерный шум клинера за стеной, шорох одежды, писк неидентифицируемого прибора, аромат ментола и резкий больничный запах, который ни с чем никогда не спутаешь.

Открыла глаза, зажмурилась от яркого света, а когда привыкла к нему, увидела лицо медика за вуалью диаграмм и данных в облаке, которое мужчина вывел из моего сирса. Еще несколько секунд он изучал информацию, касавшуюся физиологических параметров организма, затем смахнул, оценивающе посмотрел мне в глаза.

— Как себя чувствуете? — спросил, потянувшись за шприцем.

Прислушалась к себе. Болели голова и спина, но с каждым мгновением эти ощущения рассеивались, словно становились эхом. Лежала на кровати без обуви, в разорванной спереди до бедра юбке, в майке. Блуза и китель, как и кобура с оружием, куда-то исчезли.

— Не знаю… Вроде нормально.

— Вот и ваш сирс говорит об этом. — Он дежурно улыбнулся.

— Где я?

— Там есть кому объяснить. — Он безболезненно ввел иглу мне в вену. — Обезболивающее уже вколол. Это коктейльчик из витаминов и катализатора регенерации. Через два-три часа будете как новорожденная.

— Спасибо, — неуверенно ответила.

Физически мне действительно было лучше, но по-прежнему чувствовала себя мертвой в эмоциональном плане: ни тревоги, ни сомнений. Пусто. Словно я — оживленная кем-то игрушка.

— Поправляйтесь. — Очередная дежурная улыбка, и медик пересек палату, чтобы открыть панель и впустить внутрь мужчину в рубиновой форме департамента внутренних дел.

Я машинально села, чувствуя, как под новую позу подстраивается больничная кровать, равнодушно рассмотрела незнакомца: коренастый, невысокий, выбритые виски, желтоватые волосы, гладко зачесанные назад, настороженный, сверлящий взгляд светлых глаз.

— Доброго дня, госпожа Зарянская. Син Родер, — представился вошедший, по-военному кивнув.

Син — невысокое звание для его лет. Видимо, мелкая и неодаренная сошка.

— Доброго, — кивнула. Подумалось, что медик посоветовал адресовать все вопросы именно этому сину. — Где я? Где Иоданир Тэпп? И как вообще дела в Рийске?

Если вспомнить то, с чем мы с Ниром столкнулись, столица сейчас — место военных действий, вероятно, введено соответствующее положение.

— Вы в федеральной больнице. Первый этаж в настоящее время — штаб нашего ведомства и гвардии. Мятеж почти подавлен, большая часть улиц, квадратов и секторов очищена, разрушений меньше, чем мы полагали. Точное число жертв еще неизвестно. Раненых много.

— А…

— Эрв Тэпп в норме. Понятия не имею, где он сейчас. Еще вопросы?

Да, есть один. Но на него Родер не ответит. У него точно нет сведений о том, когда Тэпп успел получить звание средней ступени в службе ВВР. Странно, что он не показал мне этого…

— Нет. — В горле пересохло, и забрала со столика больничный поильник со специальным горлышком.

— Тогда перейдем к моим вопросам. Расскажите все по порядку, что случилось с вами и Иоданиром Тэппом.

— Как студенты «Пикса три» мы участвовали в церемонии прощания. Около двенадцати, когда все подошло к концу, сработали заранее заложенные придовые снаряды, начиненные аквакапсулами. Все, кто был на площади, пострадали. Кто-то погиб на месте, кого-то сильно травмировало.

— Как уцелели вы?

— Благодаря случайности. Я вовремя подняла водяной щит.

— Для этого нужен высокий уровень дара. Что было дальше?

А дальше — блондин, которого убила