Книга Пленница бунтаря - Регина Грез

интересного положения, а потом громко добавил:

– Но остальным-то в обязательном порядке требуется по сто грамм, я так считаю.

В гостиной наступила тишина, за полминуты которой я окончательно успокоилась и встала плечо к плечу с Мироном лицом к родителям.

– Вы уже познакомились? Этот мужчина мне очень дорог.

– У нас будет ребенок, я правильно понял? – тихо спросил Мирон, бережно стискивая мои пальцы.

– Угу! – невнятно пробормотала я, опустив взгляд на мамины вязаные тапочки. Платошке она обещала крохотные пинетки связать – голубые с помпончиками.

– Такими темпами я скоро сестер обгоню по внукам, ядрен батон! – гаркнул вдруг отец. – Ну, чего застыли, как обмороженные, мать, собирай на стол. Будем отмечать!

На кухне было тесновато и стол решили накрыть в гостиной. Потом я сидела рядом с Мироном и хлопала глазами на внушительную гору пельменей. Вот и молотый перчик, вот и сметанка холодная – все, как я заказывала дней десять назад в параллельном мире. И главное, Мирон запросто беседует с моими родителями. Получается, я волшебница?

Или просто удачное совпадение.

– Даша, тебе бульончика принести или налить молока? – спрашивает мама.

– Спасибо, я сыта…

– Опять тошнит? Есть компот из кураги, в прошлый раз помогло.

– Ну что вы со мной, как с маленькой или больной? Я отлично себя чувствую! Не обращайте внимания.

На самом деле хотелось прилечь на диван и наблюдать за Мироном со стороны – как вдохновенно он уплетает пельмени, как выразительно двигает бровями, отвечая отцу и улыбаясь маме.

А вдруг Мирон пришел повидаться и снова исчезнет? Может, он уже через пять минут растворится в воздухе, и я потащусь одна в нарядную квартирку на шестом этаже. И там до полуночи буду жаловаться безмолвной сахарнице на свое унылое житье. Так ведь она не из компании бабы Доры, не сумеет поддержать диалог.

От такой кошмарной мысли я схватилась за колено Мирона, исполненная решимости следовать за ним хоть на Обскую губу в январский мороз и ветер. Но лучше бы, конечно, в пряничную избушку посреди соснового бора рядом с медовой рекой. И чтобы смолой пахло от июльской жары. И никаких комаров – ни мелких злыдней, ни человекоподобных чудиков.

– Даш, не капризничай, – строго говорит Мирон, легонько похлопав меня по ладони. – Маму надо слушать.

– Сам слушай и быстрее кушай, а потом поедем ко мне, – заявила я, но тут же опомнилась и виновато глянула на притихших родителей.

– Вы не обидитесь, если мы уйдем с Мироном? Простите, что встреча получилось наспех. У него работа серьезная, наверно, отпустили ненадолго, а так много надо обсудить вместе.

– Даш, я не тороплюсь, и ты посиди еще немного с нами или на кресло тебя провожу, как удобней?

«Раскомандовался опять!»

Я убрала руку с его бедра и насупилась. Словно не замечая моего отчуждения, Мирон обвел взглядом стол.

– Спасибо за угощение! Душой отогрелся в вашей семье и надеюсь, что всегда буду здесь желанным гостем. Дочку вашу люблю. Прошу Дашиной руки и сердца… уф… подскажите, если забыл порядок и очередность. Одним словом, берите в женихи и сыновья.

Он был такой трогательный и милый в этот момент, что все мое дурацкое недовольство тут же прошло. Я потянулась к Мирону, и тот осторожно перетащил меня с табуретки себе на колени, целомудренно коснулся губами виска и снова обратился к родителям.

– Обещаю всегда о ней заботиться и беречь.

Мама часто моргала, теребя полотенце, отец почесывал редеющую макушку, прищурившись на кувшинчик с наливкой. Приняли они Мирона, куда деваться… Дочка сама себе счастье выбрала. Хорош молодец – косая сажень в плечах, рост метр девяносто, глаза – студеные омуты. Внуки по всем приметам будут богатыри.

Отец только веско заметил:

– Не пропадайте как в прошлый раз. Звоните, предупреждайте. И никаких больше рискованных проектов, сколько бы не обещали деньжищ. Даше надо ребенка беречь. Возраст уже не юный, пора головой думать.

Мы еще немного пошептались на кухне с мамой, потом я доела соленые грибочки прямо из банки, попробовала компот и начала собираться домой.

– Мам, а как вы Мирона пустили? Что он вам сказал, чем расположил?

– Тебя искал. Назвался сослуживцем Демида. Мол, дело срочное, подавайте Дарью и все тут. Очень надо, «все равно узнаю». Мясо затащил в коридор, просил сделать сюрприз. «Даше понравится».

– Как бы не так! В смысле, ежатиной меня не соблазнишь.

Мама засмеялась, давая понять, что оценила шутку.

– За столом это он для тебя старался, а нам с отцом сразу выложил: «Приехал свататься, отдайте Дарью по-хорошему, иначе придется украсть и сменить фамилию». Отдайте… Разве вас удержишь, вы сами себе господа. Вам родители не указ.

– А папа как отреагировал?

– Сначала нахохлился, давай выяснять, кто такой и что есть за душой…

– Надо было сразу меня вызыва-а-ать, – простонала я, жалея родительские нервы.

– Мирон заверил, что намерения самые серьезные и будто вы уже обо всем договорились. Ты же на его деньги купила квартиру, мы так и поняли с отцом.

– Гм…

Я не знала, плакать или смеяться, но Мирон уже шумно прощался с новыми родственниками. Скоро мы уже стояли перед лифтом, слушали, как в окно лестничного пролета постукивает дождь.

– Хорошо бы вызвать такси, – задумчиво рассудила я.

– Зачем? У меня персональный транспорт под боком. Пошли, прокачу.

В стороне от подъезда под кронами желтых лип притаился знакомый пикап. Я улыбнулась ему, как старому другу.

– А ты надолго к нам?

– Как пожелаешь, Даша. Что там с квартирой? Демид со мной говорить отказался, Ульяна намекнула, что он тебе мешок денег вручил. Значит, не фальшивка.

– Банк принял. И я почти все потратила на себя. Только три сотни в детский дом перечислила и еще две на счет поискового движения пропавших людей. И совсем чуть-чуть в фонд поддержки бездомных животных. Мирон, я такая эгоистка… я купила дорогущие шторы – листочки, цветочки… Юлька одобрила, говорит, наконец проснулся вкус и гнездовой инстинкт. А я думала про тебя и вспоминала, как мы валялись на сене.

– Даш, не реви, пожалуйста. И так сыро кругом. Сладенькая, не плачь, я еще денег привез, купим все, что тебе надо. И, кстати, зря от мяса отказалась, телятина первый сорт. На отборной кукурузе росла. Тебе сейчас такое полезно.

– Меня от мяса тошнит. Фу, гадость! Я вообще не овощи и молоко перейду. Может быть, потом, когда ребенок родится. Или еще попозже… А пельмешки у нас вкусней ваших перемороженных козявок, признай честно.

– Признаю, признаю. Подсказывай, куда ехать.

В квартире мы сразу у порога начали целоваться и раздеваться. Осенние вечера долгие – успеем поговорить.