Книга Две линии судьбы - Анна Васильевна Дубчак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И что?
— Ничего! Просто я стала ее искать — свою сестру.
— И когда ты ее нашла? — спросила Глафира.
— Да вот, буквально на днях…
— Глафира, у вас тут есть чай? — спросил Гурьев и, достав большой носовой платок, промокнул им взмокший лоб. — Так хочется чайку или…
— Может, приготовить свежий апельсиновый сок со льдом?
— Знаешь, это даже еще лучше!
Дмитрий прошел к двери, достал ключи и крепко запер ее. Потом вернулся в свое кресло и улыбнулся так, что даже Лизе стало не по себе. Она вдруг почувствовала, что и дверь он запер неспроста, и потеет так он тоже от перевозбуждения… Что-то с ним творится! Неужели он так переживает по поводу того, что теперь эта злосчастная «перечница» уплывет прямо из его рук? Но почему? Разве эта девица откажется продать ее ему? Особенно если узнает, сколько она стоит? Было бы из-за чего так переживать!
Женя Козельская смотрела на него с каким-то странным видом, словно тоже чего-то ожидая.
— А вы зачем заперли дверь? — наконец спросила она.
— Это частное адвокатское бюро, и двери всегда должны быть заперты. Вы не представляете себе, леди, каких только тайн не слышали эти стены! К тому же не забывайте, что вы теперь — единственная наследница Козельских. Может, за вами следят?
— А… Понятно. Тогда все правильно. Козельская… Вообще-то фамилия Козельская мне не очень-то нравится, — призналась Женя. — Прямо какая-то… животная, козлами пахнет.
— А Клепова вам больше нравилась? — спросила Лиза, еще не разобравшись, как ей относиться к этой особе. А вдруг она — самозванка?
— Нет, и Клепова тоже… некомпотно.
— Дмитрий, история, которую ты рассказал, фантастическая, это правда. Но она вполне могла иметь место. Вопрос в другом: зачем девушке понадобились мы, юристы?
— Так я же хочу получить свое наследство! Я все узнала — что моя семья была богатой, что после смерти бабки остались какие-то украшения, не говоря уже о квартире, ювелирных магазинах моей сестры и деньгах! Я оплачу вам все расходы, только помогите мне вступить в права наследства.
— Но если ты, Женя, на самом деле приходишься настоящей родной сестрой погибшей Сони, то тебе надо будет это доказать.
— Я готова. Дмитрий сказал мне, что следует сделать анализ ДНК, чтобы сравнить с ДНК моей сестры. Я на все готова!
— Но и это еще не все, — продолжала Лиза. — Ты вообще-то знаешь, что случилось с твоей сестрой?
— Да, она погибла.
— И ты в курсе, при каких обстоятельствах это произошло?
— Понимаете, получилось так: я узнала о том, что у меня есть другая семья и сестра, совсем недавно, и прямиком отправилась в Масловку, откуда пошли родом Козельские. Приехала я туда и стала выяснять, где живут мои родственники. Оказалось, что последняя моя родственница, двоюродная бабка Зоя, умерла в прошлом году. Это я услышала от соседки, Клавдии Никифоровны. От нее-то я и узнала, что буквально несколько дней тому назад умерла и моя сестра, проживавшая в городе.
— А раньше ты не знала, что Соня живет в городе? — Глафира смотрела на нее в упор прищуренными глазами, не будучи в силах как-то сдержать полыхающее во взгляде недоверие.
— Хорошо, я вам признаюсь. Да, я узнала о существовании своей сестры еще в прошлом году. — Женя повернула голову и посмотрела на Гурьева. — Да, это так. И не смотрите на меня, как на врушу! Просто мне неприятно было в этом признаваться. Представляете, я приехала, нашла ее, увидела, как она живет, на какой машине ездит в свои магазины, как сверкают кольца на ее пальцах…
— И что? Ты подошла к ней, познакомилась?
— Я хотела. Я долго торчала в дверях ее магазина, а она в это время стояла за прилавком вместе с продавщицей, и они о чем-то беседовали. Потом ко мне подошел охранник и спросил — почему я не вхожу в магазин, чего я жду? Я сказала, что это не его собачье дело. Еще я подумала о том, что это у меня могла бы так удачно сложиться жизнь и мне бы достались деньги моей бабки.
— Какие деньги? — быстро спросила Глаша.
— Какие деньги?! — всплеснула руками Женя. — В Масловке соседка рассказала мне, какой богатой была моя бабка, а уж о прабабке-то и говорить не приходится! Бабкин муж был генералом и привез в свое время из Германии целый эшелон трофейного золота и бриллиантов, ну, там картины еще всякие… Словом, хотела я подойти к Соне и представиться — мол, это я, твоя сестра Женечка, помнишь меня? Но она вдруг сама ко мне подошла. Словно мысли мои прочитала! Она была в каком-то невероятно красивом серебристом костюме, такая вся на шпильках, в духах и туманах, а серьги ее до сих пор стоят у меня перед глазами… Я уже открыла было рот, чтобы сказать ей, кто я такая, но она вдруг попросту взяла меня за шиворот и чуть не столкнула с крыльца!
— А как ты была одета — вот так же, в этой блузе и дырявых джинсах? — хохотнул Гурьев.
— Ну и что? Как хочу, так и одеваюсь!
— Что было потом?
— Я поняла, что выбрала не самое лучшее время для признания в наших с нею родственных связях. Конечно, я разозлилась…
— Ну и?.. — Глафира буквально сжигала ее взглядом. — Что было потом? Ты поехала в Масловку и сказала соседке бабки Зои, что Соня умерла?
— Никому я ничего не говорила! Зачем мне это надо, если Соня тогда была жива? — вспыхнула Женя.
— Успокойся. Вот видишь, Глаша принесла нам сок со льдом…
— Вообще-то я принесла сок сто лет тому назад, — огрызнулась Глаша, еще не угадавшая, что именно происходит и какая роль отводится лично ей в этом спектакле.
— Спасибо, конечно, я с удовольствием выпью сок.
— А хочешь, я расскажу тебе, — обратился к ней Гурьев, усаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидела Женя, — что было с тобою дальше?
— Ну, валяйте…
— Вообще-то двадцатипятилетней девушке вести себя так развязно, пытаясь выдать себя за подростка, — это просто смешно! — не выдержала все-таки Глафира.
— Но я так себя ощущаю… И я совсем не чувствую своего возраста, — произнесла Женя фразу, которая куда больше подошла бы более зрелой даме.
— Так я могу продолжить? — спросил Гурьев неестественно высоким голосом.
— Валяйте, — повторила свой ответ Женя, глядя Глафире прямо в глаза и явно провоцируя конфликт.
— После того как
