Книга Мушкетерка - Лили Лэйнофф

что молчание еще не ложь, но это не так! Вы скрывали от меня то, что знали о моем отце. Все это время вы лгали мне. А месье Брандо говорил со мной как с глупой девчонкой… — Воспоминание о той встрече пронзило меня, словно кинжал: снисходительное выражение его лица, обрамленного кудрями и шляпой, его сбивчивые объяснения… — Так вот почему он колебался! — сообразила я и посмотрела в лицо мадам де Тревиль, надеясь отыскать там признаки раскаяния. — Он сказал, что у них нет ресурсов, чтобы вести расследование, но на самом деле он просто не хотел привлекать внимание к тому факту, что Papa собирал для них сведения.

На меня нахлынули новые воспоминания — о ночных взломщиках, убегающих через окно. Они искали вовсе не мамины драгоценности. Им нужны были папины секреты.

Что еще из того, что рассказывал мне отец, было ложью? Я догадывалась, что он разъезжает по стране не для того, чтобы исполнять прихоти аристократов, но думала, что для него это лишь повод повидаться с друзьями… однако я ошибалась. Они были не просто друзьями — они до сих пор оставались братьями по оружию, несмотря на то что теперь он работал не на них, а на мадам де Тревиль и кардинала Мазарини.

— Как… — Я запнулась, не зная, как задать все те вопросы, которые вертелись у меня в голове.

— Мне известно следующее: твоего отца отправили в отставку по настоянию его тестя. Он переехал в Люпьяк, полагая, что его служба стране на этом окончена. Но потом случилась Фронда. Мушкетерам нужны были информаторы по всей Франции, чтобы следить за сторонниками Конде. Тогда-то Дом короля связался с твоим отцом и предложил ему снова вступить в ряды мушкетеров, на этот раз тайно. Его работа продолжалась и после разгрома Фронды, он собирал информацию и для нашей нынешней миссии по спасению короля. Я бы об этом даже не узнала, если бы он не написал мне письмо, в котором просил взять тебя в Академию. Он изложил все обстоятельства и объяснил, как может сложиться твоя жизнь, если его не станет.

— Все это никак не оправдывает вашего молчания, — перебила я, когда мадам де Тревиль собиралась продолжить. — Знаю, вы беспокоились, что я сломаюсь. Жизнь короля для вас важнее жизни моего отца. Но я не стеклянная.

— Я была неправа, Таня, и я извинилась. Но ты не можешь разговаривать со мной в таком тоне. — Ее руки лежали расслабленно, однако на шее словно висел невидимый груз. — Все это очень тяжело, однако твой долг — защищать Францию. Ты помнишь, о чем мы говорили в тот день, когда приходил месье Брандо?

Сражаться за короля — значит сражаться за отца. В то время скрытый смысл казался мне очевидным: последнее папино желание заключалось в том, чтобы я служила королю. И я постаралась полюбить страну так же, как любил ее он. Но оказалось, что мадам де Тревиль вовсе не это имела в виду.

Обжигающая ярость утихла, сменившись робкой надеждой, которая вдруг вспыхнула в моих глазах.

— Но неужели все действительно так просто? Если мы выясним имена заговорщиков и соберем доказательства, чтобы арестовать их, это приведет нас к убийце Papa? Потому что он один из них?

Она наконец встретилась со мной взглядом:

— Я верю, что это твой лучший шанс. Возможно, единственный. И ты выяснишь правду лишь в том случае, если мы преуспеем.

До сих пор мне казалось, что я стараюсь изо всех сил. Но теперь я поняла, что могу стараться еще лучше. Превратиться в сталь, стать тем бойцом, который нужен Ордену. Нужен Франции. Потому что Франция — это Papa. А Papa — это всё.

— Что случилось? Я думала, я тебя поранила! — набросилась на меня Портия, когда я наконец вышла из кабинета. Они ждали меня. Мои мушкетерки.

— Мы беспокоились, — тихо добавила Арья.

Я опустила глаза к полу:

— Поклянитесь, что вы не знали.

— О чем ты? — не поняла Теа.

— О моем отце. Он вел слежку для мушкетеров. Мадам де Тревиль думает, что Вердон мог убить Papa, когда тот выяснил слишком много о заговоре против короля.

— Твой объект! — Взгляд Портии стал острым, как шпага. — Он убил твоего отца, а она назначила его твоим объектом…

— Да не Этьен! — поправила я. — Его отец.

Она замолчала. Даже Арья казалась обескураженной.

— И что ты будешь делать? — наконец спросила Теа. — Что мы можем сделать?

Мне захотелось, чтобы мои внутренности превратились в металл. Девушки смотрели на меня в ожидании ответа.

— Мы раскроем их заговор… и заставим заплатить за все.

Портия, Теа и Арья не были мушкетерами из сказок моего детства. Они не были папиными мушкетерами. Но в них было достаточно тепла, чтобы прогнать холод парижской ночи, который сдавливал мне горло, прогнать страх, что где-то в этой ледяной темноте прячутся предатели, замыслившие убить короля. Предатели, на чьих руках была кровь моего отца.

Может, девушки и не были теми мушкетерами, которых я воображала себе в детстве. Но они были даже лучше. Потому что они принадлежали мне. И когда я посмотрела им в глаза и увидела, что в них отражается та же непоколебимая решительность, что переполняла меня, я поняла: я тоже принадлежу им.

Я думала, что в следующий раз увижусь с Этьеном на каком-нибудь званом вечере, однако он объявился уже на следующий день — в виде сломанной восковой печати с изображением рычащего льва, вставшего на задние лапы.

— Таня, тебе письмо, — объявила мадам де Тревиль.

Теа, сонно ссутулившаяся над ломтем хлеба, резко выпрямилась и отвела плечи так далеко назад, будто хотела взлететь.

— Письмо?

Мадам де Тревиль положила конверт рядом с моей тарелкой. Я отодвинула в сторону чашку с почти остывшим чаем; лицо наставницы было непроницаемым.

— Его доставили сегодня утром. Анри разбирал почту перед тем, как уйти на службу к Сансону. Он проводит здесь столько времени, что, знай я его чуть хуже, решила бы, что он тоже хочет вступить в Орден!

Мадемуазель Таня!

Я надеюсь, что это письмо застанет Вас в добром здравии и что Вы полностью пришли в себя после нашей первой встречи. Я предпочел бы осведомиться лично, однако не хотел показаться назойливым. Кажется, я все-таки невольно пал жертвой приличий. На балах такая гнетущая атмосфера, сплошной официоз и ничего настоящего, однако встреча с Вами была как глоток свежего воздуха на людном перекрестке.