Книга Ноша хрономанта 4 - Владимир Михайлович Мясоедов

пламени растекся по башке цели, заставляя ледяную броню где выкипеть, а где просто растаять и стечь, а второй уже на подлете к цели трансформировался в подобие когтистой лапы, запустившей пылающие пальцы точно в глазницы хозяйке паучьего ущелья.

Скрежещущий вопль боли полностью ослепшего чудовища, буквально в одну секунду потерявшего все восемь своих глаз, был достоин рушащегося небоскреба и далеко затмевал по своей громкости его первый крик. Меня натурально звуковой волной притормаживать стало, ибо если сквозь воздух и раньше-то продираться приходилось с прикладыванием определенных усилий, а теперь он окончательно приобрел плотность то ли воды, то ли стеной стоящих невидимых растений в человеческий рост…Или все дело было в том, что наконец-то мы встретились с пургой, наколдованной тварью? При приближении к горизонтально движущемуся снежному облаку, огибать которое было слишком долго, я зажмурился и перестал дышать, за счет бурления крови еще больше увеличив скорость, дабы поскорее проскочить опасную область. Предосторожность же оказалась не то, чтобы совсем лишней, но все же несколько чрезмерной. Разрушительное действие площадной магической атаки оказалось не в силах мне повредить, преодолев устойчивость, даруемую доспехами и шлемом. Просто открытую кожу лица основательно морозом пощипало, который до того совсем не чувствовался, но сильно сомневаюсь, что после боя мне потребуется хоть какое-нибудь лечение.

Обычные ледяные пауки набросились на меня толпой, то ли по собственной воле, то ли повинуясь приказам матриарха, но с таким же успехом вооруженные транспарантами мирные протестующие могли бы попытаться остановить ворвавшийся в их ряды танк. Боевой молот в моих руках порхал туда-сюда, безостановочно полосуя воздух справа налево и все, что он задевал, оказывалось не просто размозжено и отброшено, а буквально аннигилировано, словно в него долго и упорно палили из крупнокалиберного пулемета. Лапы монстров крошились, а панцири разлетались на части и даже когда однажды под удар попало сразу четверо тварей, которых отбросило в стороны словно истлевшие сухие листья метлой дворника, то легендарное оружие не замедлилось ни капли. А потом с неба прямо на меня упал столб, вернее толстая аки столб лапища, покрытая толстым же ледяным панцирем, и совокупная масса этих объектов вкупе с набранной инерцией позволила бы главной защитнице гнезда не просто слону хребет перешибить, но порвать его на две разные части, будто лопающуюся от спелости грушу, по которой деревянной палкой стукнули.

— Это было близко, — решил я, лишь в последний момент сумев вывернуться из-под стремительно падающей прямо на голову паучьей лапы, что врезалась в снег с такой силой, что на воздух взлетели целые сугробы, а распространившееся сквозь слой замерзшей воды сотрясение почти заставило меня полететь кувырком. Пожалуй, будь удар выполнен более точно и смог бы зацепить, но спасло то, конечность исполинского паука изначально должна была задеть максимум одно лишь левое плечо. Не знаю уж, ориентировался ли он теперь по звуку, запаху, вибрациям в снегу или течению потоков энергии в окружающей среде, но видимо точность данного метода была не совсем стопроцентной. — Раздавить возможно бы и не раздавило…Но откапывать меня пришлось бы долго.

Молот в виде дракончика с размаху обрушился на конечность, которую монстр вытянул далеко вперед, дабы стукнуть меня. Во все стороны брызнули ледяные осколки, острые будто бритва, а мгновение спустя к ним присоединился хитин и зеленоватая кровь… Но на сей раз я почувствовал сопротивление, да еще какое сопротивление! Будто ударил не зачарованным сверх всякой меры оружием, а обычной металлической дурындой причудливой формы. Но тяжелой. И по чему-то хрупкому. Конечно же, я не смог полностью оторвать восьмилапому титану одну из его конечностей…Но когда та была все-таки отдернута обратно, то часть её повисла под явно неправильным углом. Глубина раны относительно диаметра лапы была смешной — метр с хвостиком, вряд ли больше, но видимо какие-то внутренние повреждения распространились намного глубже, обеспечив существу с внешним скелетом аналог закрытого перелома.

— Эта тварь — очень слабый легендарный монстр, — решил я, начиная дальнейшее сближение с титаническим пауком, на чью морду обрушился новый залп зачарованных стрел и пламени, вызвавшие новый крик боли и инстинктивные попытки свалить куда подальше спиной вперед. И каждый маленький шажок подобного исполина уносил его больше чем на десяток метров. Тварь попыталась окутаться коконом обжигающего холода, безвредного для неё, но смертельно опасного для всех остальных…Только вот созданный ею мороз не мог потушить выдохнутый с небес дракидой огонь, да и против снарядов полуэльфа эффективность показал так себе, максимум чуть сбивая идеальную траекторию их полета из-за намерзшей наледи на древках и оперении. Я же воспринимал купание в этой опасной атмосфере как выход на улицу в тонковатой куртке после того, как градусник упал градусов эдак до сорока. Дубак! Хочется дышать через варежку! Но если надо куда-то быстренько пробежаться, то почему бы и нет? Некоторые уникумы в такой мороз, говорят, вообще в прорубь лезут или, выбежав из горячей бани, в снег вниз головой ныряют…– Буквально самое начало истинных тяжеловесов, практически переходная ступень!

Драпать задним ходом ослепшему монстру показалось то ли слишком неудобным, то ли медленным, а потому он принялся разворачиваться на одном месте, а потому я его наконец-то догнал, пронесшись между ходящими вниз и вверх лапами с левой стороны от туловища. И конечно же не забывая стукать их на бегу. Удары не имели той же силы, что и самый первый — и не так удобно было, и времени на достойный замах немного не хватало, но тем не менее лед и хитин в разные стороны разлетались целыми кубометрами, а внезапно для себя начавшая хромать тварь затормозила еще больше. И стала еще более удобной целью для ударов легендарного боевого молота. Я носился вокруг неё кругами, аки неандерталец вокруг престарелого мамонта, колошматя то тут, то там. По отдельности подобные ушибы и ссадины хозяйке ущелья большой угрозы не представляли, но когда новая травма появляется буквально каждую секунду, рано или поздно даже её запасы прочности, выносливости и живучести должны были показать дно…Если только враг не выдохнется раньше.

С каждым взмахом молот в моих руках все больше наливался тяжестью, да и в ноги будто бы какие-то мега-скрытные хирурги-садисты потихоньку устанавливали тяжеленные свинцовые кости вместо их натуральных аналогов. Мускулы горели от дичайшей перегрузки. Дыхания не хватало. Воздух, который еще совсем недавно был просто тугим и жестким, помаленьку обретал прочность каменной стены. Причем никакой магии в этом не было, просто я уставал. Бурлящая кровь давно уже перестала увеличивать мою ловкость, переключившись вместо этого на повышение