Книга Хочу тебя жестко - Анна Шварц

ярким светом отражается полный ужас. Я смотрю на свои окровавленные ладошки и колени, и, включив воду, медленно и тщательно смываю все в водосток. Затем растерянно смотрю в зеркало, на свое бледное лицо. Взгляд падает ниже, на футболку. Там, где держал меня профессор, остается отпечаток, и я, проглотив тошноту, снимаю футболку и застирываю в холодной воде все пятна.

После надеваю ее снова на себя и , тяжело выдохнув, закрываю лицо руками.

Долбануться.

Лучше бы я просто этого не знала. Хотя, представим, что сегодня бы я пришла к нему и предложила расстаться, ничего не подозревая. В итоге, вероятно, плавала бы сейчас вместе с тем мужиком в водичке.

Но я не могу тут стоять и расклеиваться. Пока я еще жива и в порядке, нужно идти вперед, чтобы как-то разрешилась вся эта ситуация, толку-то от того, что я буду сейчас рефлексировать и думать о том, что человек, с которым у меня случайно отношения - самый настоящий убийца, и я стала невольным свидетелем расправы?

Будь он даже маньяком, забиться в угол и рыдать не помогло бы. Что-то мне шепчет, что он вообще не из тех людей, кого можно разжалобить слабостью и слезами.

Я решительно открываю дверь и выхожу из ванной.

— Зачем вы меня сюда привезли? — задаю я в лоб вопрос профессору. Он поднимает на меня глаза и, заодно, бровь.

— Ты разве просила оставить тебя там?

Он серьезно задал этот вопрос?

— А у меня что, был выбор - остаться или поехать? — интересуюсь я, а этот ненормальный, кажется, посчитав, что стоит уделить внимание разговору, опускает руку с телефоном.

— С чего ты решила, что у тебя его не было? Мне просто показалось, что в таком виде, как у тебя, немного неудобно шляться ночью в лесу.

Он что, действительно вообще не планировал избавляться от меня, как от свидетеля или сейчас издевается? Я стояла и смотрела ,как он избивает какого-то мужика, а затем скидывает в воду, и после этого, несомненно, мой язык посмел бы повернуться и сказать “нет, слушай, я пойду, меня там друзья на шашлыках ждут”. Так, что ли?

Пока я перевариваю его ответ, он переводит взгляд на мои голые ноги. Какое-то время он их рассматривает, затем снова начинает говорить:

— Мне даже хочется спросить, как к этому все пришло.

— Я с друзьями купалась. — отвечаю я, пока интерес ненормального следом неожиданно фокусируется на моей футболке. Мне становится крайне неуютно от его слишком прямого взгляда, и вообще, вспомнив, что я без лифчика, я одергиваю подол, надеясь, что футболка уже достаточно просохла, чтобы не просвечивать. —Потом решила сходить в лес в туалет, уронила телефон в лужу и в темноте случайно зашла не туда. Наткнулась на машину, наступила на какую-то железку и подумала, что это наш транспорт, поэтому села внутрь, чтобы посмотреть, что с ногой.

— После этого ты все еще удивляешься, с чего я предложил вчера проводить тебя на этаж ниже?

Наш разговор прерывает стук в дверь, а затем она открывается. Я вижу знакомого бугая, который держит в руках достаточно большую стопку вещей. Профессор без интереса смотрит на него.

— Собрал, все что нашел. — сообщает бугай, складывая стопку на единственный стул в комнате. — Там полотенце, халат, постельное белье, ваша одежда, но женских вещей нет. Хотел поискать формы для сотрудников, но их еще, походу, не заказывали. Могу позвонить кому-нибудь, договориться, чтобы из какого-нибудь магазина привезли вещи.

— Так и сделай. И аптечку принеси.

- Лады. — бугай кивает и уходит, закрыв за собой дверь. Я провожаю его взглядом.

Жить надо так, чтобы здоровый мужик намного старше, скакал вокруг тебя, как личная служанка.

— Иди сюда, Цветкова. — слышу я внезапно голос профессора, и застываю, почувствовав, как сердце с размаху ухает в пятки.

Я не хочу! Зачем?

Но спрашивать в самом деле “зачем?” будет еще абсурднее. Поэтому мои ноги делают неуверенный шаг к профессору, пока он, опустив взгляд на них, с интересом наблюдает.

— Поближе. — произносит он, а я поджимаю губы. Что за ситуация? Мне страшно подходить к нему. Это просто базовые инстинкты выживания - держаться подальше от человека, который без особых колебаний и рефлексии может убить себе подобного.

— Но в чем дело?

— Просто подойди ближе и сядь, Цветкова.

— Куда?

— Давай на меня, раз ты спросила. — на этом лице по-прежнему даже не мелькает ни тени смущения, когда он подобное произносит. — Хотя, очевидно, что здесь есть только кровать, чтобы присесть. И ногу покажи.

Ах, вот зачем он. Я все равно с легким трепещущим волнением в сердце сажусь на кровать, и, натянув на бедра футболку, показываю ступню, которой напоролась на что-то в лесу. Его пальцы берут меня за лодыжку, а затем внезапно задирают ступню выше, отчего я шикаю.

— Вообще-то у меня не такая хорошая растяжка, как вы думаете.

— Я так и не думал. — отвечает он, включая на телефоне фонарик и светит, рассматривая мою ногу. — У тебя вообще нет ничего хорошего.

Если бы он не был ненормальным - эта ступня уже врезалась бы ему в лицо за такие слова.

— У вас язык грязнее, чем половая тряпка. — вылетает у меня. Не сдерживаюсь. Я просто не могу проглатывать одну гадость за другой, даже несмотря на то, что наезжать на этого человека явно не стоит. Но это не оскорбление, а констатация факта!

Он на секунду в ответ поднимает на меня взгляд.

— Да? Тем не менее, он был у тебя во рту несколько раз.

Выключив фонарик, от отставляет мою ногу на кровать. Я жду, когда он что-то скажет насчет моей ранки на ступне, но вместо этого он снимает блокировку на телефоне и что-то набирает на экране.

— Мне вот что тогда интересно. — начинает он, глядя в экран. — Как называть человека, который позволяет разным людям запихивать себе в рот всякую грязь?

— Вы вообще о чем? — хмыкаю я.

— Наверное, об этом. Приветики, Кать. Запиши мой номер. Давай свалим от всех, я тебе классное место тут покажу. Где можно целоваться под луной, ха-ха. — я замираю, услышав этот бред изо рта профессора, особенно со словом “приветики”, сказанное его фирменной равнодушной интонацией, которое совсем выбивает меня из колеи. — Ты где? Куда пропала? Кать, ответь,