Книга Венец царицы Тамары - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даша пожала плечами и опустила глаза.
– Как бы то ни было, после этого по городу пошли слухи, что в доме князей Багратиони живет призрак царицы Тамары… а они, кстати, ее потомки…
– Да, потомки… – машинально повторила Даша.
Она поблагодарила гостеприимную архивистку и покинула ее бумажное царство.
На прощание дама велела передавать пламенный привет Виталию Петровичу.
– Всенепременно! – ответила Даша, едва не сделав книксен.
Выйдя из архива, она постояла немного на пороге, обдумывая все, что узнала. По всему выходило, что нужно снова идти на улицу Жуковского. И прямо сейчас, поскольку завтра ей с работы не вырваться, а интуиция подсказывала, что тянуть с этим делом не стоит.
Даша достала телефон и хотела уже звонить Натэле, но ее остановило неприятное странное чувство, как будто кто-то пристально смотрит ей в спину, даже сверлит, только не больно.
Очень осторожно она оглянулась. Люди шли по своим делам, никто не останавливался и не смотрел на нее.
Показалось. Нервы в последнее время на пределе.
Огромная пещера была ярко освещена сотнями смолистых факелов и благовонных лампад.
В центре ее, на высоком, богато изукрашенном троне восседал старый царь страны Картли меле Георгий. Рядом, на троне поменьше, сидела двенадцатилетняя темноволосая девочка с растерянным лицом. Богатые золоченые одежды были ей слишком тяжелы, и она то и дело поводила плечом, то и дело оглядывалась на отца.
Перед царем и его дочерью стояли князья и придворные, весь цвет Картли.
Уже двести лет столица древнего Картлийского царства, прекрасный Тбилиси, была в руках арабов, и с тех пор столицей страны стал Уплесцихе, пещерный город на берегу Куры. В нем насчитывалось больше семисот просторных пещер, за тысячи лет существования города украшенных стройными колоннами и тонкой каменной резьбой, яркими росписями и богатыми драпировками, пещер, в которых помещались христианские храмы и дворцы знати, лавки и мастерские, жилища богатых торговцев и простолюдинов.
Неприступен пещерный город. Кто только не пытался завладеть им – арабы и персы, хазары и аланы, и все отступали перед твердыней, созданной самой природой, самим Творцом. Перед твердыней, которую защищал сам святой Георгий, небесный покровитель страны Картли.
В одной из просторных пещер, прекрасно отделанной и богато украшенной, живет царь Георгий со своей семьей, со своими придворными, со своей преданной стражей. Во главе его стражи – верный слуга царя князь Давид Чхония. Годами Давид не моложе царя, но крепок, как старый дуб, и силен, как горный лев. С детства Давид Чхония был царским другом и наперсником. Вместе с царем ходил он и на охоту, и на войну, вместе сидели они в частых застольях.
Накануне вечером меле, царь Картли Георгий, позвал к себе верного Давида.
– Ты знаешь, Давид, какая дума меня гнетет. Знаешь, что я хочу оставить свой трон в надежных руках. Знаешь, о чем хочу сказать завтра князьям и придворным. Но опасаюсь, что они не примут мое решение. Посоветуй, как мне быть.
– Я давно ждал этих твоих слов, меле. Я хочу, великий меле, чтобы ты пошел сейчас со мной. Вдвоем, только ты и я, как в прежние времена.
– Далеко ли? Ты знаешь, что я стал быстро уставать. Я старею, Давид…
– Не бойся, меле Георгий, это недалеко. Это здесь, в Уплесцихе, в нижней части города.
Как в прежние времена, вышли Георгий и Давид из царского дворца, пошли по узким, крутым улочкам горного города, прорубленным в скалах. Миновали храмы, миновали богатые дома знатных сановников, миновали жилища купцов и мастеровых.
В какой-то момент Давиду показалось, что за ними кто-то крадется, но когда он обернулся, то никого не увидел.
Он подумал, что ошибся, и пошел дальше.
По узкой каменной лестнице спустились они ниже, ближе к берегу Куры, и вошли в темную, сырую пещеру, в глубине которой едва теплился свет.
В дальнем конце этой пещеры на козьей шкуре сидел древний старец в жалких лохмотьях, с белыми, как снег, волосами и блеклыми, незрячими глазами.
При виде этого старца меле Георгий испытал легкое разочарование. Зачем верный Давид привел его в этот грот, к этому жалкому старику, доживающему последние дни на земле? Чем может этот немощный старец, для которого давно уже погас свет дня, помочь ему, великому меле Картлийского царства? Не зря ли он потратил время, такое дорогое в преддверии завтрашнего дня?
Но Георгий ничего не сказал вслух – он не хотел проявить неуважение ни к самому старцу, ни к верному своему слуге.
Меле
