Книга Осколки - Том Пиккирилли

живут в переулке за клубом «Мост», он покинул поле моего зрения и стал обходить комнату.

Я слышал, как он рылся в ящиках позади меня, шуршал бумагами, швырял одежду. Фотоальбомы открывались, пролистывались и закрывались. Когда он добрался до папки с бланками отказов, то усмехнулся. Никто из людей Ричи не сдвинулся ни на дюйм. Мой вес приходился на колени, горящие от старой ожоговой боли.

Ричи наклонился сзади и сказал мне на ухо:

— Святой Августин — парень что надо, но на мой вкус как-то скучноват.

— На мой — тоже, — пробормотал я.

Оба бандита резко дернули меня за руки, и я бы вскрикнул, если бы один из них не зажал мне рот ладонью размером с бейсбольную рукавицу.

Я переместил свой вес и потянулся вперед, словно расслабляясь. Мне нужно было еще три дюйма — достаточно места, чтобы отвести руку назад. Пусть хоть запястье сломаю, главное — добраться до горла того парня, что загораживает задом ящик стола, а уж потом достать оттуда, из ящика, что-нибудь острое.

Но на самом деле не было и необходимости думать об этом: Ричи был болтлив, и он пришел, чтобы поговорить на своих условиях. Это было приемлемо. Стоило помучиться, если по итогам нашей беседы правда всплывет.

— Мне особенно нравится цитата: «Нужда не чтит закон». Ее я еще в детстве услыхал, от отца. Возможно, твой старик тоже чему-то такому тебя учил, Натаниэль. — Выступив на шаг вперед, Ричи встал меж двух троглодитов, сложив руки на груди и глядя на меня сверху вниз. Мы могли бы стать идеальным комическим дуэтом. — Как у тебя отношения с законом, а? Судя по твоим действиям, я бы сказал, что ты без угрызений совести можешь преступить его — если нужда такая есть. А в последнее время нужда у тебя прямо-таки зудящая, и мне это не по душе. Ты за мой счет слегка самоутвердился, не так ли? — Верный обычаям, Ричи ожидал от меня внятного ответа и жестом приказал своему мордовороту дать мне слово. Медвежья лапа отлипла от губ.

— Нет, Ричи, не так.

— Ну, сейчас-то тебе точно никак не самоутвердиться. — Его толстые губы расплылись в скользкой, сияющей улыбке коробейника. — Я не про сей момент, конечно же.

Даже со своей позиции я мог нехило ударить его по зубам. Это был бы невероятно зрелищный ход. Боль в вывернутых плечах быстро становилась невыносимой. По какой-то странной причине мне стало интересно, провел ли Джек ночь у Линды и что они скажут Рэнди, когда тот застанет их вместе утром, и встретит ли Кэрри утро у их дома. Мне было трудно контролировать свой голос.

— Что ты хочешь?

— Объяснение, конечно. — Ричи чеканил слова с особой тщательностью. — Ты вторгся в мою собственность, копался в личных делах моих партнеров, устроил разгром и убил двух человек. Похоже, просто для того, чтобы насолить мне. — Тон, которым он вещал, был не настолько холоден, чтобы остудить воздух в квартире, но приближался к этой угрожающей отметке. Ричи встал на колено передо мной. — Считай, ты порядком насолил, Натаниэль.

— Я просто хотел поговорить, Ричи. Ты солгал о шрамах Сьюзен.

Саттер поджал губы.

— Ладно, давай начистоту. Да, солгал. Больше от удивления, чем по какой-то другой причине. Я не знал, что ты знаешь. Я был ее любовником какое-то время. Меня потрясло, что ты знаешь этот ее секрет. Сам пойми, он мог быть раскрыт лишь в весьма интимных обстоятельствах.

— Вряд ли это такой уж большой секрет, раз она резала себя на твою камеру.

Громилы пытались выкрутить мне руки до такой степени, чтобы запястья касались затылка, но силы моей ярости хватало твердо удерживать их низко. Плечи ужасно болели. Ну, чего же еще ожидать.

Голос Ричи стал убойно серьезным.

— О чем ты говоришь? — Он велел громилам ослабить хватку. — Уточни-ка.

— Ты снимал ее.

— Снимал Сьюзен? — произнес он в искреннем замешательстве, и у меня в желудке похолодело. — Что за чушь.

— Снимал в своих фильмах.

— Не городи ерунды.

Как бы я его ни ненавидел, я понял, что Ричи не отыгрывал роль. Человек-невидимка был не той персоной, что блистает на сцене в огнях рампы. Тупица и неряха Малкомбер расправился со Стэндоном и Бракманом с хладнокровной эффективностью — ни тебе стиля, ни воодушевления, ни остроумия. Саттер выступал заказчиком, ключевым игроком, но сам марать руки боялся. Хотя, если сейчас он пришел убить меня, теория моя разваливается как карточный домик.

Смутные предчувствия терзали меня. Любовь, боль, вина. Доверие. Встали на свои места новые фрагменты разбитой жизни Сьюзен, и когда некоторые из них не подходили друг другу, я втискивал их боком, ища правильный подход, правильный ракурс.

— Ты спрашивал, почему я пошел в похоронную контору. Как я и сказал тебе, я хотел узнать больше о ее шрамах. Стэндон сказал, что она сама нанесла себе их, — и вскоре после этих слов умер. Может, дашь мне встать?

Саттер осмотрел меня сверху донизу — вздутые узелки вен, вонь спиртного, потные волосы, падающие на лоб, и, наконец, глаза. Ударить его по зубам все еще представлялось мне отменным вариантом.

— Пусть встает, — бросил он.

Бригада пещерных людей послушалась и любезно помогла мне встать, проявляя к моему положению сочувствие.

— Убеди меня, почему не стоит приказать парням сломать тебе руки, — сказал Ричи.

— Сначала давай поговорим о Габриэле Хани.

Ему не нравилось, что я перетягиваю одеяло на себя, но, поскольку его поддерживал целый отряд крепких ребят, Саттер не удосужился придраться.

— Я знал ее еще в детстве. Повзрослев, она начала сниматься в порно. Передозировка барбитуратов была случайностью. Она умерла в прошлом году.

— Снималась она в тех фильмах, что продюсировала твоя компания?

— Да, я — один из владельцев.

— Как ты с ней познакомился?

— Повторюсь — в детстве. Ее отец время от времени вел дела с моим.

— Почему Малкомбер напал на меня, когда я упомянул ее имя?

— Не знаю, но я был не против — твои расспросы меня доконали. Не испытывай свою удачу. Ответь мне…

Я массировал ноющие мышцы, не в силах решить, что чувствую; ярость кипела бы не в пример сильней, если бы мне вдруг не перепала инициатива в нашем общении.

Опустив разговор с Зенит Брайт, я повторил Ричи историю с самого начала — почти как для полиции. Зеркальные очки четырех охранников умело прятали эмоции в их глазах — если там, конечно, эмоции в принципе были. Я рассказал, что произошло в злополучном доме на Блюджей-драйв; даже если Ричи и взволновался, то пока умело