Книга Свет во тьме. Черные дыры, Вселенная и мы - Хайно Фальке

связать между собой как можно больше разбросанных по всему миру телескопов. Я еду в Соединенные Штаты, в Аризону, на Субмиллиметровый телескоп (SMT), находящийся на вершине горы Грэм. Я выезжаю из Тусона. Вокруг типичный суровый пейзаж американского юго-запада: голые скалы, кактусы, маленькие городки из передвижных деревянных домиков, магазин и музей сувениров The Thing – туристическая достопримечательность, не заметить которую невозможно, и тюрьма в пустыне: издалека видны большие щиты, предупреждающие о сбежавших заключенных. Сворачиваю в сторону, чтобы заехать в городок Стаффорд, расположенный недалеко от дороги на гору Грэм: надо закупить припасы на следующую неделю. Если путешествие по Галактике начинается в Аризоне, всем надо запасаться самому – буквально всем, кроме разве что полотенца.

В базовом лагере у подножья горы представитель службы безопасности вручает мне пропуск и переносную рацию. Старт моему приключению дает подъем на гору по магистрали 366 штата Аризона. В аэропорту я должен был взять автомобиль с полным приводом. В соответствии с американскими стандартами я получил гигантский красный пикап с низким расходом бензина. Еду вверх: от лагеря, расположенного на Высоких равнинах на высоте 1 000 метров над уровнем моря, карабкаюсь на высоту 3 200 метров – на вершину горы Грэм. Там на небольшом плато стоит телескоп. Миную указатели на Библейский лагерь церкви Иисуса Христа в Аризоне и кемпинг национального парка Шеннон. Ландшафт меняется. Если сначала он напоминал декорации из вестерна, то теперь это покрытые снегом вершины и хвойные леса, вполне уместные в Пиренеях.

Асфальтированная дорога закончилась. Дорога после шлагбаума ухабистая. Еду по ней до тех пор, пока путь мне не преграждает упавшее дерево. Я пропустил нужный поворот и должен разворачиваться. Я уже устал, а этот последний отрезок особенно крутой и узкий – настолько узкий, что две машины разъехаться здесь не могут. По радио я пытаюсь узнать, свободен ли путь. Спрашиваю: “Есть ли на подъездной дороге машины, идущие вниз?” Ответа нет, поэтому я сам объявляю, что вверх по дороге движется один автомобиль, и нажимаю на газ. Грузовичок, подпрыгивая на ухабах, ползет в гору, преодолевая повороты. Я даже не хочу думать о том, с чем можно было бы сравнить эту дорогу… как вдруг оказываюсь на просторной парковке. Чуть ниже вершины, прямо перед телескопом, находится чисто американское архитектурное сооружение.

Конструкция весом в 135 тонн – внушительно! Кухня и спальни располагаются внизу, а сам телескоп и приборы помещаются в верхней, подвижной части здания. Переднюю стену и крышу можно убирать, обеспечивая 10‐метровой чаше радиоантенны свободный обзор неба, – если, конечно, его не загораживает одно из деревьев, которые здесь находятся под охраной. В остальное время телескоп надежно спрятан внутри комплекса конструктивно связанных зданий. Лестничный пролет ведет к небольшой площадке и диспетчерской, расположенной непосредственно под антенной. Когда телескоп меняет направление, диспетчерская и лестница поворачиваются вместе с внешней частью здания. Во время наблюдений это постоянно приводит к путанице, поскольку всякий раз, когда телескоп ориентируют на новую точку на небе, лестница движется вместе с телескопом. Выходя из кухни или спальни, чтобы подняться наверх, я для начала должен отыскать лестницу, которая всегда не там, где была прежде. Ну чем не повод сойти с ума?

Сама тарелка состоит в основном из армированного углеродным волокном пластика, покрытого тонким слоем алюминия. Антенна сверкает, как гигантское зеркало, и поэтому ее никогда нельзя направлять на Солнце – не то она превратится в гигантское увеличительное стекло и расплавится. Именно так лишился антенны один из первых субмиллиметровых телескопов.

Гора – идеальное место для наблюдения неба, поскольку концентрация водяного пара в атмосфере, с которым связано затухание и изменение радиосигнала, здесь гораздо меньше. Некоторым людям приходится привыкать к разреженному воздуху: у них появляется одышка. У меня умеренно болит голова, но, к счастью, благодаря привычке играть в футбол и волейбол я могу без особых усилий подниматься в диспетчерскую. Из-за недостатка влаги в воздухе у меня пересыхает в горле, а кожа начинает шелушиться. В результате я часто просыпаюсь по ночам, но таков уж удел астронома. Даже привезенные мною вещи “ощущают” низкое давление: купленный внизу пакет с чипсами раздулся, а когда я открыл дезодорант, то он, громко выстрелив шариком и едва не попав им в меня, разлился по всей ванной. Надеюсь, в ближайшие дни не будет слишком жарко – потеть очень не хочется.

Снаружи, на вершине горы Грэм, растет восхитительный и благоуханный хвойный лес. Я выбираюсь на открытое место, и передо мной раскидывается величественная панорама: внизу – почти безлюдный простор, а сверху – небо. Как радиоастроном, работающий в субмиллиметровом диапазоне, я надеюсь, что небо будет безоблачным, так что волны, проходящие через атмосферу и достигающие антенны, будут минимально искажены. Обычные радиоволны легко проходят сквозь тучи, но короткие волны, составляющие предмет нашего исследования, поглощаются водяным паром в воздухе и в облаках.

Гора Грэм – территория астрономов. В двухстах метрах к востоку от SMT над верхушками деревьев высится серая громадина. Это – Большой бинокулярный телескоп (LBT, аббревиатура английского Large Binocular Telescope), гигантский оптический телескоп с двумя 8,4‐метровыми сегментированными зеркалами. Четверть акций этого телескопа принадлежит немецким исследовательским институтам. На производстве сегментированных зеркал специализируется Mirror lab Университета Аризоны. Перед моей поездкой на гору Питер Стритматтер, бывший директор обсерватории Стюарда[147], говорил мне: “Вы можете получить любое зеркало, какое захотите, – лишь бы его диаметр был равен 8,4 метра”. Стритматтер продавал телескопы очень умело.

К западу от SMT находится небольшая и с виду довольно невзрачная, но тем не менее весьма примечательная обсерватория. В ней располагается Ватиканский телескоп передовых технологий (VATT). Здание обсерватории слегка напоминает собор: длинный неф ведет к серебряному куполу, но под ним размещается не алтарь, а оптический телескоп диаметром 1,8 метра.

Влияние ватиканских астрономов чувствуется и сегодня. В XVI столетии именно они ввели современный календарь. В конце XIX века в Риме была основана современная обсерватория, однако затем, когда улицы ночью начали освещать, ее пришлось перенести в предместье городка Кастель-Гандольфо. В ХХ веке аффилированный с этой обсерваторией исследовательский центр был открыт в Аризоне.

Однажды, когда у меня выдался вечер, свободный от запланированных наблюдений, я нанес соседям визит. Сейчас в католической обсерватории работают три монаха-иезуита, которые ищут астероиды, представляющие для Земли потенциальную угрозу. Мне понравилась царящая там спокойная, дружелюбная атмосфера. Один из монахов – отец Ричард Бойле. Каждые два года он проводит в Ватикане летнюю школу для молодых астрономов со всего мира, в работе которой я тоже принимал участие. Но сейчас он