Книга Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки» - Владимир Николаевич Снегирев

посетителей перевалило за пять миллиардов. Возможно, это один из самых впечатляющих примеров взаимовыгодного сотрудничества западного концерна вначале с Советским Союзом, а затем с Россией.

А начиналось все с визита Кохона в наше посольство в ноябре 1980 года. Кстати, и будучи послом, и вернувшись затем домой, Александр Николаевич активно поддерживал желание канадского предпринимателя освоить наш рынок. Тогда, после первой встречи, он послал несколько телеграмм с просьбой поддержать инициативу канадца.

Потом мне стало известно, что в высших сферах разгорелась нешуточная борьба вокруг этого проекта. Председатель исполкома Моссовета Промыслов был «за». Его поддерживал предсовмина Косыгин, но вяло. Против был Гришин — партийный вождь Москвы, его поддерживал Суслов. Кохон затратил миллионы долларов на этот проект. Не один раз хотел бросить затею, но я все время призывал его к терпению, говорил, что в моей стране скоро все изменится, хотя сам в этом еще не был уверен. В конце концов, первый ресторан в Москве был открыт уже во времена перестройки[115].

Впоследствии, в «нулевые» годы, Джордж продал свою долю в ресторанном бизнесе и целиком переключился на продвижение знаменитого цирка «Дю Солей». Да и Яковлев отошел от дел. Однако вплоть до самой кончины Александра Николаевича двух этих людей объединяла дружба, канадец всегда с огромным уважением отзывался об Александре Николаевиче, а бывая в Москве, неизменно находил время, чтобы встретиться с ним. Я это говорю не с чужих слов, поскольку сам близко знал Кохона, не раз приходил в его торонтский офис, а однажды, еще «при советской власти», газета «Правда» опубликовала мою большую статью под заголовком «Герой каптруда» — она целиком была посвящена Джорджу Кохону, его бесконечным затеям и шалостям (он был большой мастак на всякие розыгрыши и проделки), а также философии построенного им большого бизнеса. Не знаю, как сейчас, а в те годы увеличенная копия правдинской полосы с той статьей встречала всякого входящего в музей «Макдональдса», расположенный в их канадской штаб-квартире.

Вадим Бакатин, сохранявший дружеские отношения и с Джорджем, и с Александром, в своих воспоминаниях тоже отмечает: канадец, приезжая в Москву, никогда не упускал возможности встретиться и побеседовать с Яковлевым[116].

И, завершая эту «котлетную» тему, надо сказать, что сменивший Яковлева на посольской должности кадровый дипломат А. А. Родионов (он был послом в Бирме, Пакистане, Турции, работал министром иностранных дел РСФСР) тоже немало поспособствовал появлению в СССР ресторанов сети «Макдональдс». В опубликованных воспоминаниях Алексей Алексеевич подробно и с большой симпатией пишет о Дж. Кохоне, встречах с ним и своей поддержке планов канадского предпринимателя.

По складу своей натуры Александр Николаевич охотнее всего занимается вопросами гуманитарного характера, это межгосударственные контакты в области культуры, обмены спортивными командами, научное сотрудничество. Но иногда приходится с головой погружаться в экономические проблемы.

Он регулярно встречается с министром рыболовства Канады, поскольку наши суда традиционно ведут промысел в водах северной Атлантики, ремонтируются в доках Сент-Джонса, пополняют запасы продовольствия, воды и горючего в Ньюфаундленде, Новой Шотландии и Британской Колумбии, а смены экипажей происходят в Гандере. «Аэрофлот» выплачивает Канаде хорошие деньги за каждого пассажира-рыбака. Да и за другие услуги советская сторона ежегодно перечисляет рыболовному министерству около двух миллионов долларов.

Канада при Яковлеве, в отличие от США, не рассматривает торгово-экономические контакты как средство политического давления, выступает против пресловутой «политики увязок». Именно в 70-е годы резко вырастает объем советско-канадской торговли, на североамериканский рынок выходит продукция нашего машиностроения, чему во многом способствует создание смешанных акционерных компаний.

Причем здесь надо заметить, что эти позитивные процессы продолжались и на фоне серьезных кризисов, имевших место в связи с событиями в Польше, советским вторжением в Афганистан, уничтожением корейского пассажирского самолета… Американский президент Р. Рейган называл СССР «империей зла», призывал задушить страну экономическими санкциями. Зато канадский премьер-министр П. Э. Трюдо занимал более взвешенную позицию, призывал от конфронтации перейти к переговорам, продолжать торгово-экономическое сотрудничество.

Очень выразительная история произошла, когда Вашингтон в начале 1980 года объявил т. н. зерновое эмбарго. Как известно, в те годы львиную долю своих валютных средств СССР тратил на закупки зерна и продовольствия. А тут, после вторжения советских войск на территорию Афганистана, последовали серьезные санкции, в том числе фактически перекрывавшие все прежние каналы закупки хлеба. Советские послы получили указание из МИД мобилизовать все имеющиеся возможности для того, чтобы обойти «эмбарго», уговорить правительственные структуры или частный бизнес любыми путями поставить нам зерно.

Александр Николаевич, получив такую шифровку, отправился к министру иностранных дел Канады, но в ответ получил вежливый отказ. Чиновник не решился идти против общей линии, которой придерживались почти все западные страны.

Но через несколько дней к нему в Роклифф-парк пожаловал Трюдо. Было воскресенье, премьер сам оказался за рулем, он лихо припарковал автомобиль у крыльца посольской резиденции, приветливо поздоровался с хозяевами, вручил коробку конфет внучке Наташе, сразу сказал, что приехал «просто так, поговорить». У них давно вошли в практику такие дружеские встречи в формате «просто поговорить».

Сели пить кофе, обменялись последними новостями. Но Яковлев сразу почувствовал, что обычной светской беседой — про книги, спектакли, выставки — Трюдо сегодня не ограничится. И не ошибся. Когда Нина Ивановна, накрыв журнальный столик, деликатно вышла из гостиной, Трюдо говорит:

— Александр, я слышал, что у вас в Союзе возникли большие трудности с хлебом?

— Есть проблемы, — согласился посол.

— Мы, пожалуй, могли бы помочь. Но только без шума, без всяких помпезных переговоров, утечек в прессу… Если ваши «хлебные начальники» свяжутся приватно с нашим «Пшеничным пулом», то два миллиона тонн пшеницы можно будет продать. Я это гарантирую.

Посол СССР в Канаде. А. Н. Яковлев с Пьером Эллиотом Трюдо, его сыновьями и со своей внучкой Наташей. [Из архива Л. Шерстенникова]

Яковлев немедленно дал телеграмму в Москву. Машина завертелась. В канадских портах уже стояли сухогрузы, которые прибыли сюда еще до объявления «зернового эмбарго». И теперь началась их загрузка. Вроде бы, как и договаривались, все шло тихо, без шума и огласки.

Но уже после отгрузки зерна зачем-то приехала большая (человек 30) делегация из Москвы для переговоров, хотя все вопросы были решены. У нас и до сих пор любят туризм за государственный счет. Делегацию приняли на ура, поскольку продажа зерна была очень выгодным бизнесом. Номер в гостинице руководителя делегации состоял из целого этажа с сауной. Летали по стране на правительственном самолете. Я был на прощальном приеме, который устроили в честь руководителя делегации. Такого ужина по богатству всякой снеди не