Книга Новая жизнь. Финал - Виталий Абанов

она ждет нас.

— Я помню. — еще один взгляд в окно. Мы проехали мимо ворот. У меня в наушнике — легкое дыхание Бьянки, она ждет команды. Если бы я отдал эту команду, то послушные миниатюрные дроны уже выплюнули бы дротики с нервнопаралитическим токсином, погружая охранников в тяжелое забытье без сновидений. А мы с Сорой уже бежали бы по территории поместья, в поисках Шизуки. Мы проезжаем мимо ворот уже во второй раз, дольше тянуть нельзя. Я прижимаю наушник пальцем.

— Кексик, пожалуйста проверь периметр, нет ли чего подозрительного? — в очередной раз спрашиваю я. Шуршание, щелчки в эфире, потом звучит знакомый голос.

— Все в порядке. Даю картинку на твой планшет. — я поднимаю планшет, заключенный в ударопрочный корпус. На экране планшета — вид с камеры дрона, парящего над поместьем. Ничего подозрительного на первый взгляд не видно. Неужели у меня просто мандраж перед выходом?

— Отодвинь камеру, — прошу я: — поднимись выше, дай захват пошире.

— Хорошо. — камера отъезжает назад, выше. Опять ничего подозрительного, вот только…

— Что это? На пересечении улиц ниже? Авария?

— Улица перекрыта, — сообщает Бьянка: — сперва я тоже забеспокоилась, но на сайте администрации сообщили о утечке газа в этом районе.

— Перекрыли улицу из-за утечки газа? Странно. — вспоминаю что в этом месяце уже один раз так было — на соседней улице, отец тогда ворчал что «не проехать» и что мэрия должна была меры принять, и что в «пригороде давно сети нормальные проложили». Экран моргает.

— Что это было? Поднимись еще выше? — говорю я и Бьянка поднимает дрон выше. А вот и то, из-за чего экран как будто моргнул — бело-синий корпус небольшого дрона.

— Это наш? В смысле твой? — спрашиваю я. Дрон не похож на обычные творения Бьянки, да и выбор цвета никак с ней не вяжется, у нее или просто белый был бы, ну или черно-красный, ее любимые цвета.

— Нет. Это не мой. — отвечает Бьянка: — это полицейский дрон. Но я такие только в Токио видела, откуда у нашего департамента такая техника?

— Впереди полиция. — спокойно говорит Косум: — останавливают нас. Останавливаемся?

— Какая у нас альтернатива? Давить их? Конечно останавливаемся. — я поспешно расстегиваю пряжку ремня, снимаю его с себя, вместе с кобурой и паучерами с запасными обоймами, запихиваю все под сиденье, туда, где находится «особый» ящик Косум. Бросаю взгляд вперед. Больше ничего не успеть, машина тормозит, повинуясь жесту полицейского. Однако это не обычный полицейский, которого вы можете встретить на улицах нашего города. Обычные полицейские в Сейтеки выглядят так же, как моя знакомая Оя Три Проповеди — в бело-синей форме со смешными головными уборами, у девушек — эдакие кокетливые шляпки, а у мужчин — фуражки, почему-то выкрашенные в черно-белую клеточку, словно они не люди, а шахматные фигурки. Они зачем-то носят белые перчатки и из нагрудного кармашка у низ торчит уголок носового платка. У них прямые форменные брюки с наглаженными стрелками, а у девушек — юбки-карандаши, в которых не побегаешь. И конечно же начищенные туфли. И небольшая белая кобура со шнурком, который пристегнут карабином к рукояти револьвера.

Полицейский, который стоит прямо на дороге перед нами, подняв руку — не такой. О том, что он полицейский ясно только по белой надписи. Он одет в темное и немаркое, на нем бронежилет, на котором и красуется надпись «Полиция» — почему-то на английском языке. Вторая рука его лежит на рукояти штурмовой винтовки семейства AR, с укороченным стволом и толстым цилиндром глушителя, его суставы защищают наколенники и налокотники, на голове у него — тактический шлем «Ронин», или что-то подобное этому, все лицо закрыто, глаза защищают вставки из бронестекла, на лбу — откинутый вверх прибор ночного виденья. Спереди на жилете — разгрузка с запасными магазинами и прочим оборудованием. Таких ребят на улицах нашего города никогда не было.

— В чем дело, офицер? — спрашивает Косум, опустив стекло и высунув голову в окно: — что тут происходит?

— Проезд запрещен. — говорит полицейский, подходя к автомобилю и становясь рядом с Косум, которая положила локоть на дверь: — сдавайте назад.

— А почему? — интересуется девушка: — только что проезжали тут и ничего…

— Без комментариев. Уезжайте отсюда. Вечером в новостях скажут. — отвечает полицейский.

— Эх. Ну ладно… — Косум делает вид что огорчена: — ничего не поделаешь, придется в объезд.

— Кто там у тебя? — к полицейскому подходит женщина в офисном пиджаке и юбке, вот только поверх пиджака на ней красуется бронежилет с надписью «Полиция»: — был же приказ оцепить и никого не пускать… так.

— Езжайте, — машет рукой полицейский и в этот момент женщина поворачивает голову, и мы с ней встречаемся взглядом. Тамаки Темура-сан! Та самая въедливая следователь из Токио!

— Стоп! — говорит она, подняв руку: — этих задержать. До конца операции. Есть подозрения что они причастны ко всему этому бардаку.

— Вы слышали ее. Все из машины. Руки так, чтобы я их видел. — полицейский делает шаг вперед и открывает дверцу со стороны Косум, при этом его рука все еще лежит на рукояти штурмовой винтовки, он четко держит свой сектор огня, контролируя каждое наше движение.

— Я буду жаловаться. — говорит Косум, выходя из машины. С моей стороны так же появляется полицейский в черном, который внимательно следит за каждым моим движением. За спиной втягивает в себя воздух Сора.

— Мы не окажем сопротивления, — говорю я, вытягивая руки в окно, так чтобы их видели. Говорю не только для полиции, но в первую очередь — для Соры, чтобы она глупостей не натворила, а то взыграет в ней самурайское начало и все это «в ситуации между жизнью и смертью самурай всегда выбирает смерть!», да как начнет она сотрудников антитеррора шинковать, а это не простые полицейские, это я точно скажу. Антитеррор, спецназ, штурмовые отряды — как ты их не назови, но тертые ребята. Связываться с ними сейчас нет смысла, задавят. Быстро, эффективно и без всякой жалости, как и положено сотрудникам таких подразделений. Нет, сейчас никак нельзя дергаться, надо себя очень аккуратно вести, чтобы не быть пристреленным «при задержании».

— Из машины. — коротко говорит полицейский и я радуюсь тому, что все мое оборудование — пистолет, нож и запасные обоймы — были на ремне. На мне сейчас тоже темное и немаркое, но разве ж это преступление — темное и немаркое носить? Правда есть наушник в ухе, но сейчас все с беспроводной гарнитурой ходят, планшет на сиденье тоже не криминал… а у Соры справка есть, что она имеет право свой