Книга НИИ ядерной магии - Анна Гращенко

и не разделил её чувств к старым бумажкам в полной мере, минуты, когда магия приоткрылась ему, будоражил до сих пор. Красибор вспоминал каждый момент своего соприкосновения с волшебством и ощущал, как кончики пальцев начинало покалывать, а в носу щекотало, будто он вот-вот чихнёт. Если благодаря Фиме ему удаётся увидеть толику волшебства, то он готов терпеть любые её чудачества.

— Я что-то вижу! — воскликнул Роман, который всё это время возглавлял шествие.

Он скрылся за разросшимся багульником, а Фима и Красибор поспешили следом. Обогнув заросли, они оказались посреди небольшого лагеря. На земле лежали два спальных мешка, на потухшем кострище стоял походный алюминиевый чайник. Бытовой мусор недвусмысленно давал понять, что совсем недавно тут были люди: парочка недоеденных консервных банок, остатки в которых не успели испортиться, предпоследний номер местной газеты.

— Чайник тёплый ещё, — поделился наблюдениями Роман. — Кострище, понятное дело, тоже. Лагерь покинули минут двадцать-тридцать назад.

— Примерно когда мы вышли, — сделал выводы Красибор. — Возможно, мы и были причиной, чтобы они ретировались.

— Думаешь, это нападавшие или наши тайные колдуны?

— Либо кто-то из них, либо два в одном.

— Согласен с вами, коллега, — Роман кивнул и принялся шарить в спальниках.

Его изыскания принесли плоды: в одном из мешков он обнаружил помятый прямоугольник из тонкого картона.

— Что это? — спросил Красибор.

— Фотография, — Роман удивлённо поднял брови. — Впрочем, посмотри лучше сам.

Он протянул фотокарточку другу, и тот замер с раскрытым ртом. Это был старый снимок, чёрно-белый и выцветший. По плотности бумаги, цвету чернил и текстуре сразу было понятно, что снимок старый, а не просто пропущенный через фильтр. Но все эти нюансы играли бы роль только для тех, кто не знает человека на фотографии.

— Миленькие пацанята, знаете кто это? — спросила Фима, выглянув из-за плеча Красибора.

Всё это время девушка всматривалась в угли кострища, надеясь увидеть какие-то отголоски ауры или другие следы. Но всё тщетно.

— Не узнаёшь? — Спросил Роман. — Ты с ним знакома.

Красибор приложил фотокарточку к своей щеке, чтобы Фиме было легче увидеть сходство:

— Это я в каком-то мохнатом году. Мне здесь лет… не знаю, четыре? Пять?

— Та-а-ак. А рядом с тобой кто?

— Не помню. Но это явно какой-то утренник, смотри: мы оба нарядные и с мишурой вместо шарфов. Может, друг из сада или сосед, кто ж его знает.

— Господа, — Фима шумно сглотнула. — Какая-то странная история тут творится, не находите? Ну то есть, блин. Крас, очень похоже на…

— На то, что в этом всём замешана моя мама, — завершил за неё Красибор. — Теперь и я не могу этого отрицать. Но, с вашего позволения, мне нужно немного времени прежде, чем мы начнём это обсуждать.

Он старался держать лицо, но чуть ниже, в грудной клетке, сейчас пришла в движение мясорубка, которая рубила его сердце на крошечные кусочки. Каждый из которых будет рада съесть та женщина, что нанесла ему самый страшный удар за всю его жизнь. А сейчас вернулась и показала, что будет, если этот удар возвести в третью степень.

Красибору было сложно дышать, горло сдавил спазм, заныли зубы и закружилась голова. Пальцы дёрнулись, чтобы смять фотографию, но не смогли. Он заметил какие-то чернильные линии на обратной стороне. Перевернул.

«Мои душа и сердце», — гласила подпись.

Он не знал, что за что же она так поступила со своими душой и сердцем. Взрослый мужчина, которым Красибор, несомненно, являлся, хотел уничтожить фотографию и не искать оправданий тому, что эта женщина бросила свою семью, но всё это время находилась рядом и тайно навещала родной дом. Но не ради сына и мужа, а ради личной выгоды и не более того.

Но был внутри него и маленький мальчик Крас, который шарил взглядом по окружающему пейзажу, надеясь заметить силуэт мамы и броситься к ней. Для него она всегда будет мамой, а не «этой женщиной» или предательницей. И Красибор хотел поддаться этому мальчику. Он убрал фотографию в карман штанов и похлопал сверху, убеждаясь, что она в безопасности.

— Хорошо, — Фима мягко похлопала его по плечу. — Но помни, что у нас по-прежнему мало информации, и всё это — косвенные улики.

— Улики? — горько усмехнулся Красибор. — Так странно звучит, но ты права.

— Как думаете, в какую сторону они ушли? — сменил тему Роман.

— Боюсь, мы вряд ли догоним, — вздохнула Фима. — Я довольно давно не вижу Лиса. А без него мы только рискуем заблудиться.

— Давайте хотя бы заберёмся повыше и взглянем, — настаивал Роман. — Быть может, они не из-за нас сбежали и скоро вернутся чай пить и шпроты есть. Об этом вы не подумали?

— Нет, — призналась Фима.

— То-то же, а нельзя зацикливаться на одной гипотезе, младший научный сотрудник Фима, не помню, как вас по батюшке, — Роман включил поучительный тон и поправил воображаемые очки. — Если одну доказать не получилось, подумай о других гипотезах. Возможно, ты не то доказываешь.

— Спасибо за наставления, старец, — ухмыльнулась Фима и двинулась вверх по склону. — Так и сделаем.

— Вот и чудненько, — Роман рванул и вскоре обогнал девушку, стремительно удаляясь вдаль.

— И батюшку моего звали Буеслав, — крикнула она ему вслед.

— Ох уж эти аллергии на нормальные имена, — бросил Роман через плечо. — Готов поспорить, что детей вы назовёте Квантофизом и Геометрией.

— Ты дурак? — буркнул Красибор не очень-то громко.

Роман обернулся и, продолжая идти задом на перёд, со смехом продолжил:

— Будете сокращать до Кванта и Машеньки.

— Дурак, — заключил Красибор и ухмыльнулся.

Фима шла чуть в стороне и предсказаний от учёного не слышала. Красибор чуть сменил траекторию, чтобы поравняться с ней.

— Эй, ты как? В норме? — мягко спросила Фима, когда мужчина оказался рядом.

— Жив буду, — бросил тот, стараясь придать лицу нейтральное выражение.

Но это давалось ему с трудом, и лучшим выходом показалось обогнать девушку.

— Ты же знаешь, что можешь на нас положиться?

Красибор замер, но оборачиваться не стал. Его спина проговорила:

— Конечно, Фима.

В этот момент чуть впереди послышался крик Романа, и это был не возглас в стиле «ай, вот это незадача», а вопль боли. Фима и Красибор подобрались и, то и дело проскальзывая, рванули вверх по склону. Рыжий учёный лежал на спине и прижимал к себе согнутую в колене ногу.

— Что случилось? — выпалил Красибор, с налёта приземлившись рядом с другом.

— Я что-то сломал, — выдавил Роман через плотно стиснутые зубы. — Больно звездец.

Он мычал и стонал, когда подоспевшая Фима принялась закатывать штанину его брюк. К счастью, те были достаточно широкими, чтобы это можно было сделать, не передавливая ногу. Которая, к слову, с виду была абсолютно целой. Девушка осторожно ощупала её и не нашла под пальцами никаких травм. Заклинания рентгена она придумать не успела, но и простой чувствительности пальцев хватило бы, чтобы обнаружить перелом.

— Я ничего не вижу, — заключила она.

— Говорю тебе, что-то не так! — выпалил Роман, едва