Книга В поисках потерянного звука. Экспериментальная звуковая культура России и СССР первой половины ХХ века - Андрей Владимирович Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8.2. Государство и бюрократия
Всякая революция испаряется, оставляя после себя лишь гниль новой бюрократии.
Авторитарно-бюрократические системы, независимо от идеологии, имеют сходную пирамидальную структуру: наверху — одинокая фигура «национального лидера», в основании — общество, придавленное многочисленными уровнями бюрократической пирамиды. Принципы функционирования подобных систем, именуемых в России «вертикалью власти», неизменны: конспирация посредством той или иной идеологии или религии, корпоративная замкнутость, ограничение вертикальной мобильности ради монополии на власть и привилегированные системные ниши. В большинстве случаев единственным механизмом, обеспечивающим вертикальное движение, является та или иная форма коррупции.
Поскольку высшие эшелоны власти в подобных системах практически недоступны, запросы попадают в бюрократические мельницы, годами циркулируя между различными бюрократическими инстанциями. Чтобы избежать лишней ответственности, чиновник переадресовывает запрос на следующий бюрократический уровень и далее — по замкнутой цепочке.
И хотя волны модернизации прокатываются по России уже в течение трех столетий, начиная с преобразований Петра I, по своей природе авторитарные системы не заинтересованы в поддержке модернизационных идей, активизирующих общественное сознание. Рост авторитаризма подавляет «горизонтальные» социальные и профессиональные творческие сети, снижающие зависимость от власти. Любая «модернизация» подобной системы неизбежно оборачивается торможением, усилением архаизации и изоляции. Результатом являются демагогия, страх, социальная апатия и невежество. «Наша историческая беда заключается в том, что российская модернизация способствует не столько вхождению России в модерность, сколько укреплению феодально-имперских оснований культурно-цивилизационной системы. Модернизация во имя укрепления империи приводит к перераспределению жизненной энергии человека из сферы повседневности в сферу светских или религиозных мегапроектов, создает мир, где человек лишь подручное средство, а укрепление империи — великая цель»[376].
Выживая в подобной системе как социальный персонаж, интеллектуал разрушается как тип. Будучи встроенным в социальную машину, он начинает функционировать как ее составная часть. Несогласных и «выскочек» давят «силовые структуры» и прочие «компетентные органы», а также сросшийся с ними криминал. Таким образом, «существующий механизм поддержания внутренней стабильности российской социокультурной системы, постоянного воспроизводства имперского сознания препятствует инновационным процессам»[377].
Имперская «держава, основанная на аккумулированной и монополизированной мощи всех своих индивидуальных членов, неизбежно лишает каждого из них его силы, отнимая природные и человеческие возможности. Он становится винтиком накапливающей власть машины, и ему остается только утешать себя тонкими размышлениями о конечном ее предназначении, сама же машина устроена так, что, просто повинуясь своему внутреннему закону, она может сожрать земной шар»[378].
8.3. Стать частью машины
Если партия потребует белое считать черным, я это приму и сделаю это моим убеждением.
В 1930‐е годы одним из самых влиятельных функционеров в области культуры был Платон Керженцев (Лебедев) (1881–1940) — советский государственный деятель, теоретик и организатор управления в советском государстве, первый биограф Ленина.
В период обучения на факультете истории и филологии Московского университета Керженцев находился под влиянием идей Перси Маккея, Рихарда Вагнера и Александра Богданова. В связи с активной революционной деятельностью был подвергнут репрессиям и вынужден эмигрировать. В 1910–1913 годах жил в Лондоне, Нью-Йорке и Париже.
В 1926–1927 годах Керженцев был председателем редакционной коллегии ОГИЗ и одним из основателей системы советской цензуры. В 1936–1938 годах он был председателем контрольной комиссии Всесоюзного комитета по делам искусств. Предположительно, именно он являлся автором печально известной анонимной статьи «Сумбур вместо музыки», напечатанной в 1936 году в газете «Правда».
7 февраля 1936 года Керженцев в докладной записке Сталину и Молотову писал: «Сегодня у меня был (по собственной инициативе) композитор Шостакович.
На мой вопрос, какие выводы он сделал для себя из статей в “Правде”, он ответил, что он хочет показать своей творческой работой, что он указания в “Правде” для себя принял.
На мой вопрос, признает ли он полностью критику его творчества, он сказал, что большую часть он признает, но всего еще не осознал <…>
Председатель комитета по делам искусств при СНК СССР Платон Керженцев беседует с представителями коллективов художественной самодеятельности. Июнь 1936. Фотография Ю. Н. Халипа. РГАКФД
Я указал ему, что он должен освободиться от влияния некоторых услужливых критиков, вроде Соллертинского, которые поощряют худшие стороны его творчества, создавшиеся под влиянием западных экспрессионистов <…>
Я ему посоветовал по примеру Римского-Корсакова поездить по деревням Советского Союза и записывать народные песни России, Украины, Белоруссии и Грузии и выбрать из них и гармонизировать сто лучших песен. Это предложение его заинтересовало, и он сказал, что за это возьмется.
Я предложил ему перед тем, как он будет писать какую‐либо оперу или балет, прислать нам либретто, а в процессе работы проверять отдельные написанные части перед рабочей и колхозной аудиторией.
Он просил меня передать, что сов. композиторы очень хотели бы встретиться с т. Сталиным для беседы»[380].
В июне 1936 года Керженцевым была составлена докладная записка Сталину и Молотову «О необходимости изъятия из открытой экспозиции московской Третьяковской галереи и ленинградского Русского музея работ русских художников-авангардистов группы “Бубновый валет” и других подобных формалистических группировок»[381].
Несмотря на то, что Платон Керженцев был ответственен за «успешное» преследование Всеволода Мейерхольда, Михаила Булгакова, Дмитрия Шостаковича, Сергея Прокофьева и многих других, на пленуме ЦК партии в январе 1938 года выступил А. А. Жданов: «Председатель Комитета по делам искусств т. Керженцев, проявив фальшивую “бдительность” по отношению к молодым музыкантам, в то же время допустил безобразное засорение чуть ли не всей системы Комитета вражескими элементами. <…> Комитет и его председатель т. Керженцев не справились с высокоответственной задачей руководства советским искусством.»[382]. В 1938 году Керженцев был снят со своей должности. В 1939–1940 годах он был заместителем главного редактора Большой и Малой советских энциклопедий, которые ввели в культурный обиход новую официальную, подвергнутую цензуре версию истории России, переписанную согласно политическому заказу Сталинских властей.
8.4. Месяц из жизни Евгения Шолпо
Стараясь добиться финансирования своей лаборатории графического звука, входившей в то время в состав Института театра и музыки, конструктор Евгений Шолпо договорился о демонстрации синтетических фонограмм, созданных с помощью вариофона, перед комиссией из членов акустической лаборатории и профессуры Московской государственной консерватории. Для этого 10 июня 1937 года он приехал в Москву. Шолпо требовалось договориться о кинозале; проверить оборудование; пригласить комиссию; провести
