Книга Смертник из рода Валевских. Книга 9 - Василий Михайлович Маханенко

сгрудилось несколько десятков арбалетчиков, постоянно держа нас на прицеле. Подходить нам к стальным прутьям запрещалось. Громко разговаривать запрещалось. Даже стоять и то было непозволительно. Только сидеть или лежать на голом полу. Кроватей в клетке не было. Каждый день приходил церковник в красной мантии, желая выслушать наши последние слова, но ничего нового мы ему не рассказывали. Только предупреждали о Волне. Даже встречи с эмиром Хаджи больше не требовали — в ней тоже уже не было смысла. Если верить словам Кималя Саренто, а после того, что он со мной провернул, я весьма сомневался, что этому человеку вообще стоит верить, но всё же — если ему верить, то в Калиманской империи церковь Света тесно связана с империей. Это не два независимых института власти, а один. Собственно, из-за этой причины тёмных здесь так мало и с ними достаточно эффективно борются — контролёры тьмы имеют полный доступ ко всем людям империи и, если они кого-то начинают подозревать, в дело вступает весь механизм очистки. Как церковный, так и имперский. Так что не было сомнений, что эмир Хаджи прекрасно осведомлён о нашем прибытии. Как и о том месте, где мы находимся. Вот только один из высших руководителей империи даже пальцем не пошевелил, чтобы нас освободить, даруя нам возможность целиком и полностью насладиться всеми прелестями гостеприимства Калиманской империей.

— Тёмные, вы хотите облегчить свою душу? — к клетке вновь подошёл церковник. Единственное отличие от прежних посещений заключалось в том, что на сей раз мантия церковника была белой. Службе безопасности Твердыни надоело с нами общаться, либо служители Света решили привлечь более тяжеловесное оружие.

— Нам больше нечего говорить, безымянный брат, — ответил я. Как бы мне не хотелось злиться на Кималя Саренто, следовало играть по его сценарию до конца. В противном случае всё то, что с нами произошло за последнее время, было бесполезным. Я, конечно, потом непременно отыграюсь на своём ученике, он обязательно пожалеет о том моменте, когда решил использовать меня вслепую, но сейчас реализация его плана была весьма полезна для Кострища, так что мне приходилось подыгрывать.

— Даже не станешь угрожать Волной, что сметёт Стену? — удивился церковник.

— Какой в этом смысл? Задание Инквизитора провалено — я не смог в обозначенный срок добраться до вашей Стены. Теперь мне надлежит держать ответ перед высшей сущность, или самим Светом, если вы всё же меня сожжёте. Отныне Волна — полностью ваша забота. Как и разломы. Кострищ разрывает все соглашения с Калиманской империей. Вы волны делать со своими дырками в земле всё, что вам будет угодно. Считаю, что держать эрцгерцога в таких условиях непозволительно.

— Не стоит заблуждаться, юноша. Ты не эрцгерцог. Ты — тёмный. И иного отношения ты не заслужил.

— Калиманская империя вольна называть меня так, как ей угодно, — я действовал в строгом соответствии со словами Кималя Саренто. — Однако кое-что я тоже волен сделать. Твердыня помешала мне выполнить поручение Инквизитора, поэтому с текущего момента и до встречи с высшей силой я накладываю на себя обед безмолвия. Считаю, что мне следует понести наказание за то, что мои слова не смогли никого убедить в том, что я явился сюда ради помощи. Если Инквизитор сохранит мне жизнь, будет мне наука на будущее. Ученик, отныне ты являешься моим голосом. Я умолкаю.

Я уселся и извлёк остатки еды, которой снабдили нас в Кострище. Когда вернёмся домой, нужно будет лично поблагодарить слуг, которые меня собрали. Элеонора уже обещала выписать им награду, но мне хотелось встретиться с ними лично. За добро нужно платить добром. Этому меня ещё родители учили и менять этот принцип я не собираюсь. Что касается нашей еды, то надсмотрщики несколько раз пытались её забрать, вот только добраться в личный нематериальный рюкзак они не могли. Мы с Кималем Саренто успевали съесть еду раньше, чем в клетку вбегали надсмотрщики, так что проблем с питанием у нас не возникало. Спустя три дня стражники махнули рукой на произвол и позволяли нам наслаждаться хорошей едой без лишних дёрганий.

— Обед молчания? — опешил церковник, явно неготовый к такому повороту событий. По плану калиманцев (со слов Кималя Саренто), к текущему моменту мы должны были окончательно сломаться и превратиться в сговорчивых и жаждущих подписать любые документы людей. В этом плане явно не предусматривалось, что я приму обед молчания и откажусь перед этим от всех своих обязательств перед Калиманской империей. Пусть идут со своими договорами на закрытие разломов куда угодно. То, что меня продержали пять дней в этой клетке, им дорого обойдётся.

Отвечать церковнику я не стал, но на первый план, наконец-то, вышел Кималь Саренто.

— Всё верно, безымянный отец. Мой стремящийся к справедливости наставник глубоко скорбит о том, что калиманцы не дали ему возможность выполнить поручение Инквизитора. Эрцгерцог прекрасно понимает, какое наказание понесёт и обед молчания является попыткой хоть как-то сохранить себе жизнь. Все знают, что Инквизитор безжалостен, когда дело касается его невыполненных поручений.

— Мы отправили гонцов в Аль-Хорезм, чтобы подтвердить ваши слова, — словно извиняясь произнёс церковник, но меня это не заботило. Вскоре обладатель белой мантии ушёл, так и не добившись от меня слов, я же во всю общался с Наирой по удалённой связи. Собственно, пять дней в клетке я только так и выжил, разговаривая с девушкой едва ли не всё время. Моя жена оказалась на удивление поразительной женщиной. Даже не понимаю, почему я раньше этого не замечал! Начитанная, интересная, обладающая своим мнением практически по любому вопросу и, что меня подкупало больше всего, привыкшая работать с тем принципом, который Кималь Саренто вбивал в меня с первого дня своего ученичества — всегда проверяй слова других. Всегда. Даже если тебе кажется, что человек, который тебе что-то сказал, не может врать. Проверять и ещё раз проверять. Несмотря на все потуги Кималя Саренто, у меня с этим, к сожалению, пока большие проблемы. Привык я людям верить и ничего поделать с этим не могу. Не готовили меня с детства к тому, с чем сейчас приходится сталкиваться. Нужно время, чтобы изжить из себя провинциального барона.

Когда таймер мигнул в последний раз и исчез, я испытал непередаваемые чувства. Сердце бешено стучало и не желало успокаиваться. Тварь Хаоса ринулась в Калиманскую империю, а у меня было весьма слабое понимание того, как с ней бороться. Было ясно одно — любой нефизический способ не подходил. Магия во всём её многообразии против твари такого уровня не работала. Ни магические камни, ни тьма разломов.