Книга Обрекающие на жизнь - Анастасия Парфенова

— Если кто-либо из вас не желает этой насильно данной вам жизни… Если кто-то желает вернуться… прошу вас сказать об этом сейчас.

Минутная тишина. Затем одна из женщин, до этого державшаяся в стороне, подалась вперёд.

— Я хочу вернуться.

Голос был тих, но твёрд. И глаза… Такие глаза я знала. Пустые, ясные, сосредоточенные. Глаза существа, умершего под пытками, но не предавшего тех, кого поклялась защищать. Глаза святой. Глаза эль-ин. Этой девочке действительно нечего было делать среди живых.

— Хорошо. Ещё?

Вперёд вышел невысокий (по оливулским меркам разумеется) юноша с горько, совсем не по-детски сжатыми губами.

— Вы могли бы… воскресить… ещё… одного человека?

— Нет.

— Но он…

— Исключено, — это слово я продублировала ну очень отрицательным сен-образом, буквально впечатывая его в их мозги, заставляя почти корчиться от боли. — Есть законы, которые не преступаются… по крайней мере осознанно.

Он сжал губы, гневно и горько. Затем на лице мелькнула полная, всепоглощающая пустота. И это мне тоже было знакомо.

— Я таком случае я не останусь. — И это не было угрозой.

Парень просто констатировал факт.

— Хорошо. Ещё?

Молчание. Ропот толпы. Кажется, до тех, кто за оградой, только сейчас начало доходить, что происходит что-то серьёзное. Ворон, раньше остальных сообразивший, насколько серьёзное, подался вперёд.

— Нет! Стойте! Вы не понимаете! Она действительно…

Я резко взмахнула ухом, и — о, дрессировка тёмных! — оливулец мгновенно замолчал, переводя тоскливый взгляд с одного лица на другое.

Грифон, кажется, тоже почуял что-то не то.

— Подождите-ка…

— Ещё?

Молчание.

— Ну что же… Клык.

Северд-ин материализовался у моей руки, будто он всегда там был — зловещая фигура, закутанная в чёрное. Вздох ужаса, все, даже пожелавшие смерти, подались назад. У Безликих тоже была определённая… репутация.

А в следующий момент он сорвался с места, размазавшись в воздухе чёрной молнией. Две головы, аккуратно, мгновенно и безболезненно отрубленные от тел, покатились по гравию Сада Камней. Безликие воины не были палачами, но они признавали «несравненное право».

Крики ужаса.

— Спасибо, Клык, — я говорила в пустоту. Северд-ин уже растворился в той несуществующей дали, где он предпочитал пребывать большую часть времени. Конечно, следовало бы выполнять свои решения самой, но не перед жадными объективами телекамер. Ауте свидетель, я не понимала, почему общественное мнение делало такое огромное различие между приказом и самим действием. Но анализ показывал, что вид Императрицы, самолично перерезающей глотки подданным, оливулцев бы не вдохновил ни на что хорошее.

Грифон уставился на меня расширенными, но далеко не испуганными глазами. Похоже, он понял, что где-то допустил ошибку в суждениях, и теперь методично корректировал первоначальную оценку. Остальные… ну, «воскрешённые» были сравнительно спокойны. Эти уже никогда не смогут бояться смерти, их отношение к самому вопросу было теперь скорее эль-инским, нежели человеческим. А вот толпа за спиной бесновалась, сдерживаемая лишь обнажёнными клыками воинов из Хранящих.

— Зачем? — тихо, с настоящей болью спросил Ворон. — Вы ведь не так и… жестоки.

— Жестока? — Я посмотрела на него с искренним недоумением. — Я только что дала этим двум то, в чём долго было отказано мне самой.

Он сокрушённо покачал головой. Почти как Аррек — глухая стена непонимания… и жалости. Только вот у Аррека эти чувства сопровождались искренней, на грани боли, любовью, а в глазах оливулца читалось лишь отвращение: «Раздавить бы это высокомерное насекомое…»

Ну и Ауте с ним. С ними обоими. А у меня сейчас назревают проблемы более насущные.

Сделала одной из видеокамер, парящих поблизости и передающих всё происходящее в прямой эфир, знак приблизиться. И свирепо улыбнулась в объектив, позволив клыкам хищно блеснуть из-под золотистых губ.

— Антея тор Дериул-Шеррн, официальное обращение. Подданные Империи, гости, шпионы, а также все те, кто по той или иной причине будет смотреть запись этого цирка. Уверена, у всех вас уже появились мысли по поводу если не продления собственной жизни, то хотя бы возможности вернуть кого-то из близких. Этого не будет. Это невозможно. Это даже не обсуждается. Для тех отчаявшихся, кто всё-таки захочет попытаться прийти с такой просьбой: подумайте. Подобная попытка означает необходимость доверия. Запредельного, полного, абсолютного доверия к некроманту, который получает над воскрешаемым запредельную, полную, абсолютную власть. Власть над плотью, власть над разумом, над волей, над душой. Этим людям, — я склонила голову в сторону притихших ребят, — повезло. Небывало повезло. Они были зацеплены случайно и не были нам нужны. Потому их просто проигнорировали. Отпустили.

Я понизила тон, как это делал Аррек, когда пытался изобразить искренность.

— Подумайте. Хорошо подумайте. Вы действительно хотите дать подобную власть над собой или своими близкими тем, кого даже эль-ин считают в лучшем случае психопатами?

Я выдержала в должной степени мрачную и многозначительную паузу, внимательно вглядываясь в камеру сияющими многоцветием глазами. И так же тихо, искренне продолжила:

— Я бы скорее обрекла свою душу на полное уничтожение, чем позволила любому из некромантов к ней прикоснуться. Среди них нет ни одного, кому я бы настолько доверяла. Подумайте… и не слишком обижайтесь, когда на подобную просьбу вам ответят грубым отказом. Или ножом в глотку. Конец обращения.

Ну вот, будем надеяться, что это поможет хоть как-то смягчить устроенный Тэмино кризис. От одной мысли об усилиях, которые придётся приложить, отбиваясь от всяких жаждущих бессмертия царьков и божков местного масштаба, мне становилось дурно. Остаётся только надеяться, что до очередной войны не дойдёт.

Бросила ледяной взгляд на всё ещё парящие неподалёку камеры, через имплантат подключаясь к системам управления этими малышками и передавая недвусмысленный приказ убрать их отсюда. А когда оператор на мгновение замешкался, просто шибанула чистой энергией, превращая шедевры биотехнологий в расплывающиеся лужицы.

Органы охраны правопорядка, под неусыпным надзором моих воинов, уже занимались разгоном толпы, так что это я пока оставила и вновь повернулась к «воскрешённым». Были они несколько бледны, однако компания, судя по всему, и правда подобралась выдающаяся — все казались спокойными, собранными, готовыми к действию. Вот только как действовать в подобной ситуации, пока не разобрались. Все взгляды вновь скрестились на мне.

— Это правда? — прямо спросила одна из женщин. — По поводу власти?

Я пожала ушами.

— Теоретически — да. Но Тэмино вас отпустила. Сказала, что ей всё равно, а слово некроманта нерушимо. Не думаю, что вы когда-нибудь ещё о ней услышите.