Книга Первая академия. Том 2 - Amazerak

такого богатого и влиятельного аристократа нет ничего невозможного.

— Когда же всё это закончится... — вздохнула Лиза.

«Когда мой враг будет мертв», — ответил я мысленно.

За разговором добрались до театра. Наша машина стояла на стоянке неподалёку, мы закинули туда пакеты с покупками и отправились смотреть представление. Не сказать, что меня интересовал театр, но в компании Лизы я не без удовольствия приобщился к сценическому искусству.

Давно не посещал подобных мероприятий. Жизнь в горах и психиатрической лечебнице не слишком-то располагала к разного рода развлечениям, да и в новом теле пока что было не до них.

Когда представление закончилось и мы вышли на улицу, уже начинало смеркаться. Лиза предложила прогуляться по набережной.

На машине добрались за пять минут.

Набережная мне показалась довольно чистой и опрятной. Вдоль воды тянулась узорчатая ограда, стояли фонари на чугунных столбах. У причала дремали вмёрзшие в лёд речные пароходы. Людей, правда, тоже было немного, но это нам не мешало, скорее, наоборот.

Лиза снова взяла меня под руку, и мы побрели по мощёному тротуару, болтая о всякой ерунде. Сумерки сгущались, включились фонари.

— Тебе тут нравится? — спросил я.

— Да, спокойная набережная, — беззаботно ответила Лиза. — Здесь приятно гулять.

— Я имею ввиду в Ярославле.

— Здесь поскромнее, чем в Москве. Театр всего один, магазинов мало, но… мне всё равно нравится этот город. Тут миленько.

— Хотела бы здесь жить?

Лиза пожала плечами:

— Возможно, я была бы и не прочь пожить тут какое-то время. Говорят, смена обстановки полезна. А почему ты спрашиваешь? Неужели собираешься переезжать?

— Я — пока нет, а вот тебе хочу предложить переехать.

— Переехать? Ты шутишь? Но зачем?

— Здесь у меня два предприятия, тебе неплохо было бы за ними присматривать. А кофейни в Москве я намерен закрыть. Там нечего будет делать.

— Как? Все?

— Да. Временно. Святослав будет сильно давить на меня, поэтому надо свернуть всю деятельность. Боюсь, в Москве ближайшее время мы не сможем развивать никакого дела.

— Как жаль. И всё из-за Шереметевых?

— Из-за кого же ещё? Но я хочу открыть кофейни в Ярославле. Для начала штуки две хотя бы. Кому-то этим придётся заняться. Скоро мы обменяем пленных, и у меня будут деньги. Поэтому ты мне нужна здесь.

— Но ведь ремонт почти закончился. На Арбате новый дизайн должен быть, — грустно проговорила Лиза.

— А через месяц их опять сожгут. Но ты не переживай, однажды заведения откроются снова. Это временная мера.

— Когда?

— Ничего не могу сказать. Сейчас там слишком опасно вести дела, Ярославль для этого подходит лучше. Здесь у нас есть влиятельные сторонники в лице губернатора и полицмейстера. Они не позволят Шереметевым творить чёрте что на своей… на нашей земле.

— Это… это серьёзный шаг. Я всю жизнь прожила в Москве, — задумчиво проговорила Лиза.

— Тебя там что-то держит?

На лице Лизы отразилась целый спектр эмоций: растерянность, задумчивость, тревога.

— Кажется… нет, — проговорила она неуверенно. — Там у меня ничего больше нет. Наоборот, мне хочется поскорее уехать из усадьбы в Приозёрном. Виктор Иванович становится всё настойчивее, не знаю, что делать. Уже побаиваюсь его.

— Вот именно! Ещё и этот Виктор Иванович… В общем, тебе надо как можно скорее перебраться в Ярославль.

— Да, я… подумаю.

— Подумаешь?

— Ну да… Прости, просто это так неожиданно это всё. Мы гуляли по набережной, обсуждали пьесу — и тут на тебе! — Лиза улыбнулась.

— Понимаю.

— Да и потом, мы же здесь совсем не будем видеться.

— Это верно. Больше не буду приезжать к тебе каждое воскресенье… да я бы и так не смог часто ездить. Не забывай, мне надо тренироваться. Но на каникулах обязательно приеду.

— Ох, до каникул ещё так далеко!

— Не заметишь, как время пролетит. А там вместе на юг поедем.

— На юг — это здорово! Уже давно хочу поехать на курорт. Надеюсь, там тебя хоть не будут преследовать?

— Надеюсь, нет, — сказал я коротко.

Данный вопрос меня и самого заботил не меньше, но сейчас не хотелось нагнетать обстановку, тем более, Лиза и так огорчилась из-за моего намерения свернуть дела в Москве. Сегодня был не тот день, когда следовало слишком много об этом думать. Иногда о проблемах надо ненадолго забыть.

— Может быть, зайдём в ресторан? — предложил я, заметив впереди вывеску. — Я проголодался.

— Я — тоже. Пошли, — легко согласилась Лиза, и мы отправились ужинать.

После ресторана мы немного прогулялись по набережной, вернулись к машине и поехали домой. Ещё один день новой жизни запечатлелся в моей памяти приятным воспоминанием. Пока их можно было по пальцам пересчитать.

Больше всего меня сейчас интересовало, какой ответный шаг предпримет Святослав. Последнее поражение должно было его сильно разозлить, он попытается до меня добраться во что бы то ни стало. Было бы наивно думать, что лишившись сорок-пятьдесят человек, его дружина потеряет боеспособность. Шереметевы до сих пор оставались сильны.

Конечно, Святослав не такой безумец, чтобы напасть на академию, он будет выжидать. Вероятно, начнёт охотиться на моих людей, уничтожать мои заведения. В Москве он сможет делать это безнаказанно, по крайней мере, до тех пор, пока дело не коснётся более влиятельных родов, вроде Оболенских или Вяземских. С ними-то он не рискнёт связываться, ведь это развяжет войну, которая Святославу не нужна.

С ярославским дворянством он тоже вряд ли захочет снова связываться, по крайней мере, сейчас. А потому — видно будет. В конце концов, Хилков тоже не собирался сидеть сложа руки. Он задумал сформировать коалицию из местных аристократов, которые, в случае необходимости, дадут отпор захватчикам. После несостоявшегося нападения угроза стала очевидной для многих.

Но то — в Ярославле. В Москве же я был беззащитен. Вряд ли у меня получится там что-то развивать. Пусть Шереметев до меня и не доберётся, но навредить попытается — тут у него руки развязаны. Оболенские не вступят с ним в войну за мои кофейни, а у меня — всего шесть стражников против, возможно, целого батальона.

Мне было очень досадно сворачивать дела в Москве, я хотел, чтобы компания моего рода развивалась и росла. Но сейчас иного выхода просто не видел.

Был только один вариант, как я мог обезопасить себя — убить Святослава Шереметева. Но как это