Книга Дважды в одну реку - Александра Васильевна Миронова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алиска постепенно смягчилась по отношению к Регине.
Прибегала к ней в дом с утра пораньше, тарабанила в дверь, отгоняла страшного зверя Шайтана, который по-прежнему ночевал на ее крыльце. Пожалуй, он единственный напоминал о том, что на самом деле происходит. Все остальное было некой иллюзорностью, туманом, игрой.
Алиса радостно врывалась в домик Регины, который все больше становился похож на реальный дом. Андрей неожиданно вознамерился его обновить. И предложил Регине поучаствовать в выборе красок и обоев. Она увлеклась и буквально за несколько дней им удалось смастерить что-то приличное.
Алиса прибегала утром, запрыгивала на кровать Регины, некоторое время бесилась там с ней, а потом тянула играть. Вместе с ней в дом врывались осенний туман, влага, последнее пение птиц и увядание жизни. Иногда на Регину накатывали страх и безысходность. Она не могла толком объяснить их природу. Это не был страх перед Андреем, она была уверена – он ее не убьет. Он просто чего-то ждет, но отказывается сообщать, чего именно.
Было нечто другое, что приводило ее в отчаяние. Необратимость. Которая подступала все ближе. Покрывая влагой зеленую траву, отбирая у нее сочный цвет, высасывая жизнь по капле. Регина стала бояться проснуться однажды утром и понять, что ее полностью поглотили эта странная серость и безысходность. Что наступил момент в жизни, когда больше невозможно бороться. Нужно просто принять, войти в русло реки, поддаться течению и постараться жить дальше. Только вот непонятно как.
Она чувствовала острую тоску по сыну. Про Сергея даже не вспоминала. Словно и не было его в ее жизни. Для нее муж стал чем-то вроде неудачного рисунка, карандашного наброска. Проведешь ластиком и следа не останется.
Вначале она не представляла, как жить без телефона. Каждый раз руки тянулись в карман, чтобы поделиться с невидимыми тысячами людей, которых она так щедро впустила в свою жизнь, мыслями, секретами, впечатлениями и страхами. Но постепенно это желание стало сходить на нет. Она чувствовала себя наркоманом, который избавляется от зависимости, и искренне начала недоумевать – как она могла добровольно открыть двери своего дома незнакомцам? Пустить их топтаться грязными сапогами по белым коврам? Доверить им свою жизнь и жизни детей? Зачем? Ради чего? Ради денег? Или, возможно, ради тщеславия? Ради возможности доказать реальным Мите и Екатерина Антоновне, что она не пустое место? Глупое и детское желание.
Она вдруг стала вспоминать работу в больнице, где у нее был чудесный коллектив. Девочки только-только из училища, как и сама Регина. А те, кто им годился в матери, принялись их опекать.
Все чаще приходили воспоминания, как они вместе праздновали выздоровление и выписку одних любимых пациентов. Как оплакивали уход других. Как флиртовали с докторами и делились сокровенным во время ночных дежурств. Она ушла в декрет, не допуская и мысли о том, что больше не вернется. Наоборот, ждала этого с радостью. А потом у нее появились телефон и социальные сети, она ушла из реального мира в мир виртуальный. В мираж, в придуманную картинку, в пшик. Который можно отключить от Сети и никто про него не вспомнит.
Регина с удовольствием играла с Алисой в больницу и с охотой делилась собственными знаниями. Показывала, как можно промыть рану, сделать перевязку и даже наложить швы. Алиса была в неописуемом восторге и даже под наплывом чувств как-то призналась Регине, что и не подозревала, что та такая классная. Это стало для Регины лучшей похвалой. Она обняла и поцеловала девочку, а та поцеловала ее в ответ. В этот день Регина впервые за долгое время уснула по-настоящему счастливой.
Андрей держался изо всех сил, но каждый день ему приходилось вставать все позже. В один из дней он отчетливо осознал, что больше не может. Пришлось звонить Светланке и просить приехать, чтобы утрясти все вопросы. Та залилась слезами уже при разговоре по телефону. Приехав, постоянно шмыгала носом и вытирала красные глаза. Все это привлекло внимание Алисы, вызвало массу ненужных вопросов. Пришлось даже наврать дочери, что у Светланки аллергия.
После разговора с двоюродной сестрой Андрей начал раздражаться – похоже, Светланку он переоценил. Она просто истеричная дура, теряющаяся при малейших сложностях. А что будет, если она столкнется с настоящей бедой? Сможет ли помочь или даже спасти Алису, если понадобится? Андрей чувствовал себя загнанным в угол. Идея о том, чтобы забрать Алису у двух мажоров и привести ее к истокам, уже не казалась ему такой удачной. Возможно, было бы лучше оставить ее там, где она была? Выросла бы капризной эгоисткой, но выросла бы. Не такие уж они и плохие люди, как выяснилось. Вон как Регина убивается, что девчонка плавать не научилась вовремя. Переживает за нее.
Андрей боялся сам себе признаться в том, что Регина нравится ему все больше. Пожалуй, он ошибся с первоначальной оценкой. Она была очень доброй. И прекрасной матерью. С сыном у нее наверняка чудесные отношения. Просто Алиса, слишком рано повзрослевшая и хлебнувшая недетского горя, не дала ей шанса. Или же Регина сама не смогла найти к ней подход. Но, возможно, однажды ей бы это удалось. Не слишком ли рано он списал ее со счетов? Андрей со всем своим житейским опытом не мог однозначно ответить на этот вопрос.
Чувствовался в Регине какой-то внутренний надлом. Словно крошечная трещина в хрустальном бокале ручной работы, через которую медленно, но неуклонно сочится вода. Она ведь так и не призналась ему, в чем себя так винит. Наверняка в чем-то серьезном. Но что бы она ни натворила, она уже искупила свою вину браком не с тем человеком и удочерением Алиски.
У них уже вошло в привычку прогуливаться вечером к реке и болтать на лавочке, пока не станет совсем темно. Вечера становились все холоднее, но они стали единственным, что еще удерживало его на земле. Он понимал, что счет идет на часы.
Составил завещание и детальные распоряжения, назначил Светланку опекуном Алисы и матери.
Об аренде земли Андрею удалось договориться с местным фермером. Все было улажено. Нужно было лишь отпустить Регину. И вот на этот последний шаг он никак не мог решиться. Все откладывал «на завтра».
На
