Книга Я — следователь - Валерий Андреевич Москвитин

узнаем, Петренко это или нет. Сдается мне, что этот человек пострадал раньше, чем Петренко, — добавил прокурор, внимательно рассматривая останки. — Поэтому арестовывать Копытовых мы не будем, а вот обыск у них снова сделаем на днях. Из Н-ской прокуратуры по нашему запросу сообщили, что разыскан сослуживец Николая Петренко и Алексея Копытова — Сергей Переломов. Он вместе с ними ехал на пароходе с Чукотки и хорошо знает, какие вещи были у Петренко и Копытова. Он уже выехал к нам. После его приезда и сделаем обыск. Не возражаешь?

— Нет, конечно, — ответил Чернов.

Все повторилось, как и в первый раз. Так же на стук в ворота долго никто не отзывался, так же за высокой оградой злобствовал цепной кобель, так же неожиданно в проеме ворот открылась небольшая калитка и перед ними предстал грозный старик Копытов. В черных бездонных глазах нет-нет да и поблескивал тщательно скрываемый огонек ненависти. На этот раз Данила не сказал вошедшим ни слова, лишь окинул каждого с ног до головы беглым взглядом и молча двинулся к крепкому высокому крыльцу. Федор подумал, что человеку со слабыми нервами под взглядом Копытова наверняка станет не по себе.

Обыском опять руководил Степан Филиппович. Все найденные вещи были тщательно переписаны. В конце обыска Рылов вытащил из своего кармана толстую записную книжку и, полистав ее, обратился к старшему Копытову:

— Я не вижу большого кожаного чемодана, коричневого кожаного пальто, хромовых сапог, мехового костюма, брюк с заплаткой на колене и ряда других вещей. Куда они девались?

— А почему вас заинтересовали эти вещи?

— Мы установили, что они принадлежали Николаю Петренко.

— А почему вы их спрашиваете у нас?

— Они были у вас при прошлом обыске.

— А если сплыли? — с издевкой спросил Копытов и тут же сам ответил: — Нет, уважаемые власти, копия протокола оставлена у нас, — и он достал из-под клеенки со стола лист бумаги и торжествующе потряс им перед лицом прокурора. — Здесь не говорится, что у нас были вещи Петренко. Были свои, ими мы и распорядились по-своему. А вещи Петренко? Ищите, воля ваша.

— Найдем, — спокойно ответил Рылов.

Осмотр многочисленных сараев, амбаров, чердаков, погребов не оправдал надежд. Чернов досадовал на прокурора, считая, что на обыск следовало взять бывшего сослуживца Петренко — Сергея Переломова. Перед обыском Сергей подробно описал вещи, имевшиеся у Петренко и Копытова в тот момент, когда они плыли на пароходе с Чукотки. В частности, он отметил такую подробность: Петренко случайно прожег свои меховые брюки на коленке и прямо в каюте наложил на это место заплату. Рылов, Чернов и понятые помнили, что при первом обыске видели брюки с заплатой, но сейчас они как в воду канули. Исчезли и некоторые другие вещи. Чернов считал, что Переломова следует взять с собой, чтобы легче было найти вещи Петренко. Но Рылов рассуждал иначе: они сами должны по описанию Переломова найти необходимые вещи, а он уж опознает их в числе других аналогичных вещей. В противном случае снизится доказательственное значение его показаний. И вот они ничего не могут найти...

Со двора снова вернулись в дом, где опять начали обследовать все углы. Рылов шепнул Чернову, чтобы тот вел осмотр тщательно, постепенно переходя от одного места к другому. И теперь Федор медленно ходил из угла в угол, из комнаты в комнату, а прокурор незаметно наблюдал за реакцией старика Копытова. Почему именно старика, а не других членов семьи? Степан Филиппович рассудил, что в доме должен быть тайник и уж старик Копытов, как глава семьи, обязательно знает о нем, а жена и сын могут и не знать, поэтому наблюдать за их поведением бесполезно.

Старик внешне был спокоен. Но вот Чернов снова подошел к русской печи, которая занимала пятую часть дома и, расположенная посредине, обогревала все комнаты. Уже в который раз он заглянул в топку, затем в большое квадратное отверстие печи. «Стоп!» — сказал себе Рылов. Он заметил в глазах Копытова беспокойство. Оно показалось в них лишь на одно мгновение, на какую-то долю секунды, но этого было достаточно для опытного в своем деле Степана Филипповича.

Прокурор подошел к печи, отстранил Чернова и, изогнувшись, засунул голову в отверстие печи, расположенное на высоте примерно ста тридцати сантиметров от пола. Туда свободно входила не только голова, но и плечи. Сам очаг русской печи был размером примерно два на два метра. Кроме углей на дне очага и сажи на уходящих вверх сводах, Рылов ничего не увидел. Он попытался повернуть голову и рассмотреть дымоход, но мешал какой-то выступ внутри печи. Рылов вытащил голову из очага. Его лицо, испачканное сажей, выражало скрытую досаду. Федор едва удержался от смеха. Прокурор, не обратив внимания на широкую улыбку Федора, внимательно, в упор посмотрел на Копытова, и тот отвел взгляд в сторону. Тогда Рылов небрежным тоном, будто из простого любопытства, спросил:

— Наверное, в печи и мыться можно?

— Да, раньше кости парили, — нехотя ответил Копытов.

— Давайте все во двор, — неожиданно скомандовал прокурор.

Копытов с готовностью выскочил из избы. Во дворе Рылов предложил Федору залезть на крышу.

— Так чердак мы уже осмотрели, — не понял его Чернов.

— А теперь лезь и иди к трубе.

Федор по грохочущей железом крыше дошел до трубы и заглянул в нее. Сначала он не увидел ничего, кроме нагара сажи.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил снизу Рылов.

— Да ничего.

— Смотри внимательней.

Приглядевшись, Федор увидел на внутренней кирпичной стенке трубы металлический костыль, от которого тянулась вниз тонкая бечева.

— Ну что? — торопил прокурор.

— Вижу металлический костыль, а к нему привязана тонкая веревка.

— Она идет вниз?

— Да.

— Рукой дотянешься?

— Дотянусь.

— Когда мы войдем в избу, перерезай веревку.

В доме Рылов подвел понятых к отверстию печи и предложил внимательно наблюдать. В наступившей тишине было слышно лишь тяжелое сопение Копытова-старшего. Алексей же равнодушно стоял у двери, на его угрюмом лице не отражалось никаких чувств. Все замерли. Вдруг в печи раздалось какое-то шуршание, и сверху на пол упали два больших чемодана и туго набитый вещевой мешок.

— Бог послал, — удовлетворенно улыбнулся прокурор. — Ну что скажете, гражданин Копытов?

Когда Федор, запыхавшись, возвратился в дом, прокурор уже разглядывал разложенные на полу вещи, которые они так упорно искали. Вместе с вещами из