Книга Время в моей власти. Том II: рассказы, мемуары, публицистика, стихи - Геннадий Иванович Атаманов

на любую тему, кроме спорта – тут ему мешали интеллект и здравый смысл: почему такой ерунде придаётся столько внимания?! Везде был бы на своём месте: и в «толстом» литературном журнале, и в центральной газете. Хоть сотрудником, хоть ответсекретарём – хоть редактором! Однако всю жизнь проработал в тьмутараканской газете… Вопрос: знали, имели о нём понятие городские власти? Знали, имели. Могли выдвинуть на более высокие должности? Могли…

Но вот вам другая тьмутараканская история, несколько из другой оперы. Вы понимаете, конечно, что описывается совершенно конкретная Тьмутаракань – в данном случае это большой город, больше многих областных, республиканских, но какой-то несчастной судьбой доселе пребывающий в уездном статусе. К слову, ныне – самый большой наукоград в России (по числу жителей), и при этом – уездная тьмутаракань. Так вот, сию Тьмутаракань 30 (тридцать) лет возглавлял вполне себе малограмотный мужичок – мэром бы сейчас его должность называлась. Шли годы, Тьмутаракань обрастала наукой и промышленностью, новыми учебными заведениями, жилыми кварталами, сюда приезжал народ из больших городов, даже изо всяких столиц – даже из Москвы! Жить, работать, науку развивать. А что же мэр? А про него как будто забыли. И что у него и образования-то никакого нет, и что ни в какой науке он и понимать-то ничего не может, как и в новых задачах, больших новых делах… Забыли. Так-то человек он в общем и целом незлобивый, хотя сказать когда надо чего надо умел. Но явно несоответствовал! Впрочем, наука создавалась-управлялась откуда-то из центра, многие заводы – сами по себе, а городское хозяйство… Ну, какое городское хозяйство в городе на тьмутараканском положении, да еще в советское время? Транспорт еле ползал, торговля захирела окончательно… Жизнь, как таковая, едва теплилась. Да мэр в этом и не виноват – если кто знает советские порядки…

Однако – тридцать лет в кресле мэра. И сейчас имя этого человека обрастает и обрастает – ну, прямо легендами. Пришло ведь новое поколение, понятия не имеющее о советских временах! И вот уже именем того мэра (слова даже такого не существовало!) названо одно, другое… Постоянно идут славословия…

А суть-то дела в чем? Конечно, отчасти забыли в своё время о нём… Но главное-то – именно в советских порядках! В те времена как сел человек в кресло «мэра» – или там Генерального секретаря – так до самой смерти и сидел.

Вот и всё! Только и всего. Смех и грех.

Тьмутараканские порядки в широком масштабе!

Оставляем в покое мэра, возвращаемся на свою стезю. Все-таки однажды присутствовал наш герой, в те времена корреспондент радио – на заседании литературной «Волны». По случаю какого-то юбилея заседание проходило в лучшем Доме культуры города, в большом зале. Народ собрался самый пёстрый, всякая «дробь и мелочь», по выражению Гоголя. Приветствовать собравшихся, и вообще вести «мероприятие», дать указующее направление литературным силам города прислали заместителя редактора газеты. Он же – секретарь партийной организации газеты, ведущий всю партийную жизнь, «освещающий» все партийные мероприятия: собрания, партийно-хозяйственные активы – и так далее и тому подобное. Мужик, прошедший огни и воды – и медные трубы! – поскольку «до того» занимал высокие посты в городе. Пожилой мужик, забубённый алкоголик, злой, без друзей, нагло-пренебрежительный с мужским полом (с кем это позволительно), и сюсюкающий с женщинами, девицами. «Зелёный змий» его и мотал по разным должностям – не очень-то понижая!

Наглые глаза на потасканном лице, – это выражение прямо к нему.

Покосился на корреспондента радио, покривился, когда тот достал микрофон – в это время он не произносил речь с трибуны, а участвовал в общем разговоре «творческих сил». Всё внимание к нему, он и вещал, эдак снисходительно, барски. Но всё-таки это не речь с трибуны, потому он и морду кривил : чего, дескать, опаздываешь на ключевой момент мероприятия? Никаких стихов, помнится, не звучало вообще, все внимали идеологическим наставлениям – а главные «идеологические установки партии на современном этапе» уже произнесены с трибуны… Всё как полагается : красный бархатный занавес, белый бюст Ленина на высоком постаменте, чуть в глубине сцены, и абсолютно пустые слова, тысячу раз всеми слышанные-переслышанные, читанные, виденные – в газетах и по радио, по телевидению ; чуть не все до единого каждый вечер смотрели программу «Время»…

Пустота. Всё и рухнуло в эту пустоту спустя совсем короткое время. И никто, никто и нигде не встал на защиту «завоеваний социализма», «строительства коммунизма», «светлого будущего советских людей»… Некие корявые, несуразные «движения несогласия», курам на смех, произошли в «центре», а в тьмутараканских волостях установилась гробовая тишина…

Ну, гробовая тишина – это тема для экономистов, социологов, юристов – и прокуроров, прокуроров, прокуроров! Уже четверть века ждёт! Тишина – это воровство всей «социалистической собственности» и завывание похоронных оркестров, отправляющих на кладбища, под красные звёздочки, героев и ударников труда, создававших эту собственность.

Однако это – события 1990-х годов, а у нас на дворе – конец 1970-х, «расцвет брежневского застоя». Время труда – в три, четыре смены, круглосуточно! Пар и дым и от заводов, и от людей валил. Время бесконечных заседаний : партийных, профсоюзных, комсомольских… И время заседаний литературных объединений. «Трудовые подвиги», правда, в стихах никто не восхвалял, подобные вирши исходили сверху. Листаю как-то, уже в «новое время», старые журналы, смотрю – Андрей Дементьев, архи-демократ, лирик – прямо хоть с лирой рисуй, и – стихотворный отклик на громадьё новых пятилетних планов.

Не-е-т, герою нашему такие воспарения духа и не снились – да и некогда. Двести строк петитом (такова норма) в каждый номер газеты, на промышленные темы, да по полному ассортименту: информации на 1-ю страницу; подписи к фото героев труда ; ну, и какую-нибудь статью… Да еще что-нибудь срочное, срочное, дырку в полосе заткнуть; ответственный секретарь бежит-рычит!

Какая поэзия, какая тут на хрен поэзия, друзья-товарищи, собратья по перу – если кто понимает, о чем речь…

Хорошо, хоть не спился, что не угробили, не загнали до смерти, не вышибли все мозги. Впрочем, подождите, мы еще с вами на фабрику, на завод, на стройку съездим… Откуда же строки-то брать?! С мест, из «трудовых коллективов» брать – дорогие друзья!

Вспомнился анекдот тех лет, тогда мно-о-о-о-го-много анекдотов рассказывали : и про Чапаева, и про Брежнева, и про нашу советскую жизнь – и про секс! Ничего не печаталось – всё передавалось из уст в уста. Да и анекдоты чаще всего – абсолютно непечатные!

Так вот, пришла в одну контору куча фанеры, а что с ней делать – непонятно. Но не