Книга Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд) - Герман Сирил Макнейл

– Это же известнейшие люди страны! Их знает каждая собака! К ним прислушиваются! Может, они и не ангелы, но не преступники же! – бушевал Хью.

– Ну, не больше, чем Петерсон! Смотрите, капитан, мне ясно, что происходит. В любой стране сегодня есть все виды людей с ветром в голове. Они просто не могут прекратить болтать, и пока еще это не уголовное преступление. Некоторые из них верят тому, что они говорят; некоторые умнее. И если они умнее, это делает их еще хуже: они начинают писать. У вас есть умные люди в этом списке, – и они страшнее всего! Но есть люди еще страшнее – циники, использующие болтунов и бунтарей, чтобы таскать каштаны из огня. И есть рабочие и бедняки – которыми пользуется вся эта шваль, которыми прикрывается, которых, в сущности, презирает. К счастью, они все слишком разрозненны и сами не знают, чего хотят. Но вот приходит Петерсон и использует всех! Честных и жуликов, бунтарей и болтунов. Всех объединяет и организует, финансирует, направляет…

Драммонд задумчиво втянул дым.

– Работая для революции в этой стране, – заметил он спокойно.

– Именно. И когда он попадется, я предполагаю, что вы не посадите Петерсона. Он окажется ни при чем. Я предположил это в Париже; теперь я знаю. Но это не преступление!. В суде, действующем по нормам общего права, он может поклясться, что это была организация по продаже птичьего корма.

Некоторое время Драммонд курил в тишине, в то время как спящие ворочались тревожно на стульях. Все это казалось простым, несмотря на необъятность схемы. Как большинству нормальных англичан, политика и трудовые споры до сих пор не были ему интересны; но никто, кто читал хоть раз газету, не мог не знать о вулкане, который кипел ниже поверхности повседневной жизни в течение многих минувших лет.

– Из ста революционеров дела до рабочих нет ни одному. Рабочие нужны им, чтобы сделать грязную работу, чтобы через кровь и огонь привести их к власти! А власть им нужна – чтобы грабить бедных рабочих и помыкать ими, – продолжал американец.

Драммонд кивнул и зажег другую сигарету. Странные вещи, которые он прочитал, припоминались ему: профсоюзы, отказывающиеся позволить демобилизованным солдатам присоединяться к ним; угрозы прямого действия. И для чего?

Вот кусок из гроссбуха, предназначенный для лекторов, попался ему на глаза:

Главный факт современной жизни – война между классами… Люди объявляют, что метод прямого действия в стране произведет революцию. Я соглашаюсь…, что это включает создание армии.

И около сокращения было примечание Петерсоном красными чернилами:

Превосходный человек! Направить в длительный тур.

Восклицательный знак дразнил Хью; перед его глазами стояло довольное лицо автора.

«Это включает создание армии…»

Слова запуганного кролика вспоминались ему.

«Человек громадной силы, гений организации, который примирил и сварил воедино сотни обществ, подобных моему, которые прежде самостоятельно безнадежно сражались за дело пролетариата! Теперь мы объединены, и наша сила принадлежит ему!»

Армия была почти сформирована – армия дураков и фанатиков, руководимая подлецами. Но попадали туда и честные рабочие, и как раз они будут бороться до конца, пока не приведут к власти подлецов, которые их ограбят и поработят…

– Почему они не могут этого понять, Грин? – простонал он. – «Рабочий человек» – это обычно достойный товарищ…

Американец глубокомысленно жевал.

– Кто-либо попытался учить их, капитан? Я предполагаю, что я не интеллигент, а просто коп, но был французский писатель, Виктор Гюго, он как-то хорошо написал! Я себе даже записал.

Он достал листок бумаги и прочел:

Ошибки женщин, детей, слуг, слабого, нищего и невежд являются ошибками мужей, отцов, хозяев, сильных, богатых и ученых.

– Вот так! И они бегут за невежественными лидерами, а те за горлопанами, а те за подлецами, а те за Петерсоном!

Зазвонил телефон. Хью взял трубку.

– Очень хорошо! Я скажу ему.

Он положил трубку и повернулся к американцу.

– Господин Дичлинг будет здесь для встречи в два, Петерсон опоздает, – объявлял медленно он.

– Кто этот Дичлинг? – спросил янки.

– Один из так называемых лидеров, – ответил Хью. – Вот его досье, из гроссбуха Петерсона. «Дичлинг, Чарльз. Хороший оратор; умный; недобросовестный. Требует больших денег; стоит того. Пьяница».

Некоторое время они созерцали характеристику, затем американец расхохотался, а точнее, заржал.

– Ого! Да у этого парня, Петерсона, талант! К свиноводству!..

Через несколько часов Хью позвонил на Хэлф-Мун-стрит. Со слов Алджи, который говорил с ним, он заключил, что Филлис и ее отец были в безопасности, хотя последний страдал от тяжелого похмелья. Но он также узнал, что Тед Джернингем только что прибыл с несчастным Поттсом. Он был все еще слаб и ошеломлен, но в здравом уме и трезвой памяти.

– Скажите Теду, чтобы вез его в «Вязы». Его соотечественник здесь, ожидает, чтобы приветствовать его с распростертыми объятьями.

– Поттс, господин Грин, – сказал он, положив трубку, – наш Хирэм, и говорит он осмысленно. Мне кажется, что мы можем узнать нечто про господина Хокинга и герра Штайнемана и другого типа.

Американец медленно кивнул.

– Фон Грац, – сказал он. – Я вспомнил. Стальной магнат. Возможно, вы правы, капитан, и он знает что– то. Но для меня главное – вернуть Поттса в круг семьи.

Однако господин Поттс, когда он действительно прибыл, не проявил рвения по вопросу возвращения домой. Как и сказал Алджи, он был все еще слаб и ошеломлен, и вид места, где он страдал, оказал такое влияние на него, что некоторое время Хью боялся, что он опять впадет в беспамятство. Однако, войдя в центральную комнату, миллионер воспрял духом.

– Все в порядке, мистер Поттс, – убеждал его Хью. – Банда разгромлена, Лэкингтон мертв, мистер Грин – детектив. Он отвезет вас домой.

Миллионер посмотрел на детектива, перекатывающего сигару во рту.

– Так и есть, мистер Поттс. У меня есть старый добрый значок.

Он расстегнул пальто, показав полицейский значок, и миллионер кивнул.

– С другой стороны, вы не совсем здоровы. А если бы не капитан Драммонд и его друзья, вы были бы не здоровы совсем.

– Я обязан вам, сэр! – американец впервые обратился к Хью. Слова были медленными и растянутыми, как будто он был не совсем уверен в своей речи. – Я, кажется, помню ваше лицо, как часть ужасного кошмара, который я перенес последние несколько дней – или недель? Я, кажется, помню, видел вас.

– Вы попали в лапы банды адских свиней, они вас пытали. Мы вырвали вас из их лап и пытались привести в чувства. Если вы вспомните, с чего все началось, вы нам очень поможете. Не спешите. Вы в безопасности.