Книга В плену Зверя - Виктория Вестич

– Ты расстроилась, что попугай улетел? – допытывался сын, хмуро глядя на экран и пытаясь понять, из-за чего я плачу.

– Да, да, – улыбнулась через силу.

– Его ведь поймают, обязательно. Не плачь, пожалуйста, – попросил Карим, подходя ближе и обнимая меня за ноги.

– Не буду, солнышко, – пообещала я, опускаясь на стул и обнимая его в ответ.

Прижала сына как можно крепче к себе и до боли прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Конец. Это конец… Больше надеяться не на что.

******

Год пролетел незаметно. Я ожидала, что Рустем свяжется со мной и если не приедет, то хотя бы позвонит, но нет. Сама ехать в тот город я просто не решилась. Карим единственное, что у меня осталось, нельзя было рисковать сыном – это я повторяла как мантру, каждый раз, когда оказывалась в шаге от покупки билетов.

– Карим, ты почистил зубы? – я заглянула в детскую.

– Да, мам!

– Тогда спокойной ночи, – подошла к его кроватке и привычно поцеловала сына в лоб.

– И тебе, мам, – улыбнулся он.

Прикрыв дверь в детскую, я вернулась на кухню и занялась домашними делами. Загрузила посудомойку, стиральную машинку, приготовила вечерний чай и, немного приоткрыв окно, чтобы впустить вечернюю свежесть, села немного почитать.

Звонок в дверь раздался совсем внезапно. К Кариму часто приходили в гости друзья, да и ко мне подруги, но в такое позднее время – никогда. В душе проснулась неясная тревога. Что за люди приходят в такой час? Стараясь не шуметь, я крадущимся шагом пробралась к двери и выглянула в глазок.

Сердце ухнуло вниз.

Поворот замка, щелчок, поворот – и я стою на пороге на грани обморока.

«Я схожу с ума. А ведь завтра вести Карима в садик. С кем он останется, если его мать положат в психбольницу?» – проносится в голове.

– Дамир?!

Чувствую, как почва уходит из-под ног.

Он стоял передо мной осунувшийся с заросшей щетиной лицом и лихорадочно горящими глазами. Немного похудевший, выглядящий не лучшим образом, но живой. Подхватил меня за талию, когда увидел, как я оседаю на пол. В нос сразу ударил знакомый до боли родной запах и у меня затряслись поджилки.

– Ты же… ты же мертв…

– Зверь – да. А лично мне еще хочется пожить, – нахально улыбнулся он.

Выдралась из его объятий, царапаясь и шипя, как кошка. Он еще шутит! Пришел сюда и шутит! После всего!

– Ты… ты же не помнишь меня!

– Ну-у. Мне нужно было, чтобы ты так думала. Иначе ведь точно бы не уехала, – пожал плечами Дамир, улыбаясь во все тридцать два.

Стоит, смотрит и лыбится! В душе поднялась волна ярости и я рванула к нему.

– Ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Убирайся отсюда! Как ты вообще посмел?! Ненавижу!!! – кричала я, молотя кулаками в его грудь.

А после просто расплакалась. Затихла в его объятиях, вцепившись до побелевших костяшек в его рубашку, и, зажмурившись, уткнулась в его плечо. Дамир крепко прижал к себе, поглаживая по волосам и шепотом успокаивая.

– Мама? Мама, кто этот дядя? – послышался за спиной заспанный голос Карима.

Отстранившись, я обернулась к нему и улыбнулась сквозь слезы. Сын сонно тер глаза и с интересом глазел на первого и единственного мужчину, который появился у нас дома.

– Это папа, Карим.

Глаза мальчишки расширились.

– Папа? Ты вернулся с важного задания?

Мы переглянулись с Дамиром и я пожала плечом, мол, как я еще бы объяснила твое отсутствие.

– Вернулся, малыш.

Карим с боевым кличем бросился к нему, и Дамир, подхватив его на руки, поднял вверх. Жадно осмотрел лицо сына и крепко прижал к себе.

– И больше не уедешь никогда-никогда?

– Никогда-никогда, Карим.

Мальчишка засиял, тут же обнял его за шею и прижался сам к отцу. Правда, долго не усидел на руках, тут же вывернулся и бросился в комнату:

– Пойдем скорее, я покажу тебе свои игрушки! И рисунки! А ты расскажешь про свое задание!

– Иду сейчас. Только поговорю с мамой.

– А… ты точно не уйдешь? – с опаской спросил Карим, остановившись в шаге от комнаты.

– Клянусь. Я теперь отсюда никуда не денусь.

Сын удовлетворенно кивнул и тут же скрылся за дверью.

– Карим?

– Карим, – кивнула я, вытирая слезы, – ты ведь так хотел назвать сына.

– И я вернулся из важного задания? – вполголоса уточнил Дамир, притягивая меня к себе.

– Мне же нужно было как-то объяснить ребенку, почему папы нет, – выдохнула я, с любовью оглаживая его лицо.

– И нового папу даже не искала? – прищурился он.

– А смысл? Никого лучше тебя я не найду. К тому же… – я приблизила к нему лицо и выдохнула в губы, – мне никто и не нужен. Я тебя люблю.

– Покажешь, насколько сильно? – горячий шепот обжег ухо и по телу побежали мурашки предвкушения. Такие сладкие, забытые ощущения…

– Только после того, как накормлю тебя.

– Пап, ну ты где??

– Иду! – повысил голос Дамир.

– А ты что, не скажешь, что любишь меня? – возмутилась я.

– А нужно?

– Ты никогда не говорил.

– Предпочитаю дела, а не слова, детка, – ухмыльнулся Дамир, и у меня сладко екнуло сердце от знакомых бархатных ноток. Он провел пальцами по моей шее – на ней до сих пор висел крестик его матери. Самое дорогое, что осталось у Дамира после нее.

Он вытащил из кармана джинсов обручальное кольцо, взял мою руку и надел на безымянный палец.

– Такое признание подойдет? – спросил он.

– А подумать можно? – облизнула я пересохшие губы.

– Нет, – категорично покачал головой Дамир и утянул меня в головокружительный поцелуй. И только я вошла во вкус, как он отстранился, улыбаясь, – Хорошего понемножку, милая. Мне к сыну пора.

– Вот же ты! – возмутилась я, чувствуя слабость в ногах, но не смогла не улыбнуться.

Дамир остановился у входа в комнату Карима, обернулся, окинул меня таким взглядом, от которого внутри все сладко задрожало от предвкушения, и ухмыльнулся:

– Так ты все же меня накормишь? Я очень голодный.

– Ой, точно! Прости.

Пока возилась с готовкой, не заметила, как Дамир вошел на кухню. Только почувствовала горячие сильные руки на талии – он привлек меня к себе, оголил плечо и оставил влажную жаркую дорожку поцелуев вверх по шее.

– Ты что, Карим… – запоздало охнула я. Внизу живота свернулся сладкий узел.