Книга Лирей. Сердце зверя - Диана Хант

Зверь хотел что-то сказать, но я прижала пальчики к его губам, и он замер с уже привычным мне видом, как будто не хочет спугнуть котенка.

— Ты хочешь сказать, что мне необязательно быть там, с тобой. Что я могу сидеть в замке и одно мое присутствие в твоей жизни и жизни Заповедных земель поможет. Нет, Фиар. Я должна быть там. Я смогу противостоять магии Аты. Я знаю… Я почти знаю, что делать с Источником, когда вы отвоюете его.

— С Источником? — переспросил Фиар.

Я кивнула.

— Чтобы очистить его от скверны.

Зверь молчал какое-то время. Несколько раз порывался заговорить и каждый раз сжимал губы и отводил взгляд. На щеках играли желваки. Перевитое веревками мышц тело было напряженным. А до меня с большим запозданием дошло, что он… голый. Совсем. Чтобы не смущать меня, он замотал вокруг талии ту самую рогожу, которой Андре накрывал меня, предварительно оторвав широкую полоску. Но там, под ней… у него же ничего не было. И почему-то мысль об этом заставила щеки запылать, а низ живота странно запульсировать.

«Пришла пора воплотить пророчество», — пронеслось в мыслях, и от сладкого и в то же время какого-то стыдного предвкушения я закусила губу.

— Эя, — наконец произнес Зверь хрипло.

Я робко подняла на него взгляд и ощутила, как тугой теплый комок внизу живота сжался еще больше.

— Что же ты делаешь, — сказал Зверь и повел носом.

— А ч-что я делаю? — пробормотала я.

— Воздействуешь на меня, — прорычал Фиар. — Запахом своего желания.

— Вовсе нет, — вырвалось у меня. — Я просто хочу быть с тобой, — я задохнулась, — там. И… просто хочу быть с тобой.

Зверь протянул руку и погладил меня по щеке. Пальцы его дрогнули. Большой палец заскользил по моим губам, приоткрывая их. Такое простое прикосновение оказалось почему-то слишком волнующим, теплый комок внутри дернулся. Захотелось припасть к губам Зверя в поцелуе, а еще почему-то захотелось впиться зубами в его могучую шею… сбоку… там, где она переходит в плечо.

По взгляду Зверя я отчетливо видела, что его пламя пылает куда ярче моего. Не знаю, где Фиар черпал силы, чтобы сдерживать себя, я сдерживаться не могла… И не хотела…

— Я не могу потерять тебя, Эя, — глядя мне в глаза, проговорил волк. — Не могу. Не смогу без тебя, девочка, понимаешь?

Я захлопала ресницами, а внутреннее пламя, казалось, вот-вот вырвется наружу, и в нем сгорю не только я, не только мы оба, но и весь мир.

Зверь же продолжал. И только его хриплый голос удерживал мое внимание, не позволял броситься ему на шею, начать покрывать поцелуями это могучее, увитое веревками мышц тело…

— Ты вернула меня к жизни, девочка, понимаешь? Ты вернула мне волка. Вернула мою природу. Ты слишком драгоценна для меня, чтобы можно было рисковать тобой. Чтобы просто помыслить о том, что с твоей головы надет хотя бы волос, — хрипло произнес Зверь. — Я знал, что однажды это произойдет, придет время, и я возьму свое по праву. Свою жену, Эя… Но разве мог я подумать, что с твоим появлением мир вновь обретет краски, а сердце в груди снова начнет биться. Ты мое сердце, Лирей. И тем хуже для меня, что мое сердце находится отдельно от тела. Я с ума схожу, когда тебя нет рядом, но не знаю, что со мной случится, если тебе будет грозить опасность.

Зверь замолчал.

— Фиар, — сказала я после паузы. — Я… Я слышу тебя, слышу не твои слова, а тебя, представляешь? Я чувствую… я знаю тебя, Фиар… Не знаю, почему так… Я не в силах с этим бороться, и я не хочу с этим бороться, но я чувствую тебя, Фиар. Так сильно, так остро. Я не знаю, что такое любовь. Прежде я только читала о ней в книжках. И думала, что любила. Но это была не любовь, Фиар, это были только мечты о ней! Мечты о любви к образу, который я сама создала в мыслях! То, что я чувствую к тебе, то, как я чувствую тебя… это по-настоящему. В этом есть жизнь. Мое желание быть с тобой, прикасаться к тебе, оно полно жизни. Я не знаю, это магия, которая перешла мне от отца по наследству, а сейчас хочет вырваться наконец на свободу, или это то самое воплощение древнего пророчества… Неважно. Это все неважно, Фиар. Это все позже. Потом. По сравнению с тем, что я чувствую, оно всегда опаздывает. Ты для меня ближе, чем биение сердца. Ближе, чем дыхание. Я… наверное, я люблю тебя, Фиар.

— И я люблю тебя, Эя, — проговорил Зверь. — Больше всего на свете. Больше собственной жизни, больше этого мира. Я никогда и никого не любил так. Я никого не любил до тебя. Думал, что любил, — по лицу Зверя скользнула тень, — но это была не любовь. Ты права. Это было не по-настоящему.

— Я должна идти с тобой, Фиар, — тихо сказала я. — Со всеми вами. Моя магия пробудится, и я буду биться наравне со всеми. За своих волков. За свою стаю. За свою землю. За свой мир, в котором нет места жестокости и насилию. Нет места безумной магии Аты.

Зверь замешкался на пару мгновений, не больше. Затем тряхнул головой.

Он соскочил с повозки и протянул мне руки.

Я прыгнула в его объятия, обхватив его за шею, прижимаясь всем телом к буграм обнаженных мышц. В голове зашумело, колени обмякли, а внутри стало как-то очень легко и очень горячо.

А потом в животе забурчало. Громко. И я вспомнила, что не ела со вчерашнего дня.

Зверь поцеловал меня в кончик носа и улыбнулся.

— Голодная?

— Очень, — ответила я честно. Правда, имела в виду не только этот голод. И кто-то понял, потому что рыкнул и понес меня куда-то.

— Если задержимся здесь хотя бы на миг, женушка, — прорычал он, — боюсь, меня уже ничто не остановит.

— Поставь меня на землю, — пробормотала я, в то время как сама обнимала Зверя за шею. А потом укусила за мочку уха.

Зверь зарычал в ответ, а внизу дернуло.

Осторожно, словно хрустальную, меня поставили на землю.

Я опустила взгляд вниз: ноги были босыми, я оставила туфли в повозке, но возвращаться туда не хотелось. Прикосновение к мелкому песку, нагретому солнцем, было приятно. Покосилась на Зверя и усмехнулась.

— Что тебя рассмешило? — не понял он.

— Превосходно выглядите, муж, — сообщила я. — Я читала, что есть страна, где мужчины не носят ни портков, ни кюлотов, а лишь куски ткани, обернутые вокруг бедер.

Зверь хмыкнул, а я продолжила потешаться, на этот раз над собой.

Одеяние селянки сидело сикось-накось, было слишком широко в талии и жало в груди. От близости Зверя грудь стала какой-то чувствительной, и от соприкосновения с грубой тканью по телу прокатились волны желания, которые отдавались сладким спазмом внизу.

— Я предпочел бы не сосредоточивать внимание на твоем наряде, Лирей, — прорычал Зверь сквозь зубы и потянул меня за руку. — Если мы не собираемся заночевать в этом селении.

Я послушно пошла за мужем. Но в следующий миг он остановился.