Книга Аллегро на Балканах - Александр Михайловский

Франц Фердинанд пожал плечами и сказал:

– Действительно, существует опасность, что мой дядя, оказавшись перед неприемлемым выбором, объявит Сербии и Черногории превентивную войну. Но тогда в нынешней военно-политической ситуации против него будет весь австрийский имперский генералитет. Венгры в душе до сих пор остаются дикарями, и способны по приказу своего короля пойти на ненужную самоубийственную войну, а вот мы, австрийцы, для этого мыслим слишком рационально. Мне бы очень этого не хотелось, но если мой дядя отдаст приказ напасть на Сербию и Черногорию, невзирая на то, что между нашими странами сейчас нет конфликта, то с ним может случиться апоплексический удар, как говорят у вас, у русских, табакеркой. Начальник имперского генштаба Франц Конрад фон Хётцендорф – это не только мой протеже, но еще и весьма разумный человек. Воевать с союзом Сербии, Черногории и даже Болгарии он будет, но бросит карты, если к балканским славянским государствам присоединится Россия. Ничего личного для него в этом нет, только государственные интересы.

– Ну хорошо, мой друг, – согласился Михаил, – должен признать, что на месте дяди Вилли после решений Брестской конференции я тоже чувствовал бы себя крайне неуютно. И в прежней конфигурации шансов на победу Центральных держав не было совершенно, но конструкция выстроенная Павлом Павловичем проявила эту безнадежность, как изображение на дагерротипе. А теперь поведайте нам, что вы собираетесь делать, став австро-венгерским императором – неважно, как это произойдет: через добровольную отставку вашего дяди или через «апоплексический» удар.

– Во-первых, – сказал Франц Фердинанд, – я понимаю, что я последний император Австро-Венгрии, и других уже не будет. У меня был план реформ нашей империи, но господин Одинцов на пальцах доказал мне, что выполнить его попросту невозможно – по причине непреодолимого запаздывания лет на двадцать. Но даже если бы мы начали предпринимать эти меры в начале восьмидесятых годов, успех был бы неочевиден. Поэтому за время своего правления я должен подготовить Австро-Венгерскую империю к цивилизованному разводу, чтобы Богемия, Венгрия и Хорватия стали независимыми государствами, в которых будут править мои дети, а Австрия добровольно, на правах отдельной короны, присоединилась к Германской империи. Но перед этим русская императрица поставила передо мной условие, чтобы земли, на которых сербы составляют большую часть населения, были присоединены к территории Сербии. Случится это должно за счет Боснии и Герцеговины, права на которые оказываются утраченными после аннулирования решений Берлинского конгресса. Возвращая эту территорию в состав Сербии, я планирую разменять хорватские земли с сербским населением на те районы Боснии, где проживают преимущественно хорваты. В общем, это получается даже приращение, и хорватское общество должно принять такой размен спокойно.

– Весьма разумный план, – согласился Михаил, – узнаю свою любимую сестрицу и ее канцлера. Главное – не смешивать хорватов и сербов в одном государстве, потому что, несмотря на сходство этих народов между собой, ничего хорошего из такой комбинации не получится.

– Тут есть еще одна проблема, – со вздохом произнес Франц Фердинанд, – венгерская правящая камарилья, которая в последнее время возомнила о себе черт знает что и с большим пренебрежением относится даже к моему дяде, считает Хорватию и заселенные сербами земли Воеводины своей неотъемлемой собственностью. Поэтому в случае претворения в жизнь описанной выше программы венгерская верхушка способна учинить еще один мятеж, подобный мятежу тысяча восемьсот сорок восьмого года. И, более того, этот мятеж, скорее всего, случится сразу после того, как я лично коронуюсь в Аграме и приму из рук Сабора и тамошнего архиепископа титул хорватского короля, никак не связанный с титулом короля венгерского.

– Вы хотите, чтобы мы, так же, как и шестьдесят лет назад, помогли вам подавить мятеж венгерских гонведов? – иронически усмехнувшись, произнес русский князь-консорт. – Не слишком ли это большая плата за ваши, так сказать, благие пожелания?

– То же самое мне сказала и ваша государыня, – вздохнул Франц Фердинанд. – Мол, русская императорская армия ни при каких условиях не будет принимать участия в подавлении венгерского мятежа, поскольку это наше внутреннее дело. Мы капризных деток в Будапеште разбаловали, нам их и усмирять. В крайнем случае рекомендовано позвать на помощь германского кайзера – мол, усмирительные акции в исполнении его армии настолько страшны, что бунтовщикам лучше будет самостоятельно повеситься на шнурках своих ботинок. Но в случае такого мятежа мы бы хотели иметь благожелательный дружественный нейтралитет со стороны всех окрестных государств, а не только со стороны Германской и Российской империй… Ведь очень важно, чтобы никто не кинулся завоевывать наши земли, в то время как мы заняты успокоением внутренних неустройств. Единственная территория, где я бы приветствовал иностранное вмешательство – это Банат и Воеводина, имеющие преимущественно не венгерское, а сербское население. Пусть сербская армия возьмет эти земли, подавляя мятеж гонведов, а я потом, по итогам подписания мирного соглашения между Сербией и Венгрией, как король последней, уступлю их вашей супруге в вечное владение.

– Болгарии ваши земли не нужны, – сказал царь Михаил Четвертый, – нам Австро-Венгрия ничего не задолжала. Что касается государства моей супруги, то оно совершенно самостоятельно и независимо от Болгарского царства, и договариваться с королевой Еленой Карагеоргиевич и ее премьер-министром Владаном Джорджевичем вам придется самостоятельно. Я могу только написать вам рекомендательное письмо. Удара в спину в такой ситуации вы могли опасаться только от румын, больших любителей тащить чужие куски с праздничного стола, но эту буйную вольницу сейчас придавил сапог русского солдата.

– Кстати, – сказал русский князь-консорт, – раскройте, пожалуйста, секрет, что заставляет вас с таким рвением и даже азартом демонтировать территорию собственной империи?

– Ну как вам сказать, господин Новиков… – пожал плечами Франц Фердинанд, – во-первых – потому что между этими землями и в самом деле нет никакой высшей связи, заставляющей их оставаться вместе, за исключением правящей династии Габсбургов, которая находится на грани вымирания, ведь мои дети уже носят фамилию Гогенберги. И чем дальше развивается история, тем сильнее становятся силы, раздирающие на части Двуединую монархию, а внутренние связи, напротив, ослабевают. Чтобы обветшавший дом не обрушился на головы жильцов, его лучше заблаговременно разобрать, заранее расселив обитателей по новым квартирам. Во-вторых – горячим сторонником этого плана является кайзер Вильгельм, жаждущий, чтобы из-под его зада поскорее убрали начиненную тротилом бомбу. Если бы я не согласился на хитрый план господина Одинцова, то потерял бы поддержку со стороны Германии, после чего ваша супруга приказала бы вам, господин Новиков, в ускоренном порядке разобрать Австро-Венгрию на запчасти, невзирая на дополнительные издержки. Константинополь и все прочее – наглядный пример того, как это бывает. При этом богемский, венгерский и хорватский троны уплыли бы на сторону, и мои дети остались бы обыкновенными обывателями.

– Ну что же, – сухо кивнул русский князь-консорт, – позиция вполне понятная и достойная уважения. А ты что скажешь, Михаил?