Книга Барышня-певица, или наследство польской бабушки - Мари Князева

Вот это был вообще не аргумент! Во-первых, я верю в себя и свои возможности на поприще программирования. Во-вторых, жениться из-за денег - это низко и непорядочно!

- А в-третьих, - заключил отец, - как ты можешь делать какие-то выводы, увидев её всего один раз? Даже не поговорив с ней ни о чём лично...

Я был уверен, что вижу её насквозь: домашняя девочка, которая не видела ничего, кроме семьи и подруг, с узким кругозором и ограниченными интересами. Может, кому-то она и станет хорошей женой, но не мне. Однако спорить с отцом не стал. Согласился дать ей ещё один шанс. По сути, он прав: нельзя рубить с плеча - но как я и ожидал, никакого положительного эффекта это не дало.

Я посетил Насгуллов вместе с отцом через несколько дней и встретился с Лайлой в присутствии её родителей. Мне показалось, что она робеет ещё больше, чем в прошлый раз. Девушка без конца теребила носовой платок, который держала в руках, и то и дело поглядывала на свою матушку. Вот какой диалог состоялся между нами:

- У вас есть какие-то увлечения, хобби? - спросил я.

Испуганный взгляд на госпожу Насгулл - и дрожащий шёпот:

- Я... люблю вышивать... А вы?

Почему-то мне не хотелось откровенничать с ней о программировании, поэтому я ляпнул первое, что пришло в голову:

- Горные лыжи!

На самом деле, я катался всего пару раз, и на второй даже сломал ногу, но об этом говорить не стал.

Лайла удивлённо раскрыла глаза - я подумал, что она на самом деле довольно симпатичная, просто ей не хватает блеска - и пролепетала:

- Это, наверное, очень сложно!

- Да, непросто, - согласился я.

И всё. Больше мы в ту встречу не смогли придумать никакой темы для разговора.

В следующий раз я смог собраться в эти скучные гости через полторы недели - и то, только потому, что отец настоял.

Лайла честно старалась развлечь меня беседой - рассказала про своего брата, который сейчас живёт в далёкой северной стране вместе со своей северной женой, про других братьев и сестёр. Она говорила неплохо, местами даже остроумно, но я всё равно внутренне зевал. И понимал, что не смогу её полюбить. Это просто невозможно. И принял решение прекратить эти бесперспективные отношения. С отцом обсуждать это не стал, чтобы не устраивать скандал. Выбрал день и время, когда, по всем расчётам, Лайла должна быть дома, и заявился без предупреждения.

Служанка успела запомнить моё лицо и повела внутрь без предварительных предупреждений, но буквально в двух шагах от нужной комнаты я остановился, как вкопанный. Потому что услышал нечто невероятное - нежный, звонкий, чистый живой голос. Он пел что-то вроде арии из оперы, только более динамичное. Кажется, на английском.

Служанка тоже остановилась и вопросительно уставилась на меня.

- Кто это поёт? - спросил я её внезапно охрипшим голосом.

- Мисс Лайла, - пожала она плечами, как будто это и так было очевидно, но откуда я мог знать?!

- Она ТАК поёт? - переспросил я совсем придушенно.

Служанка вежливо кивнула.

- Но почему я никогда не слышал?!

Она сначала пожала плечами, а потом будто вспомнила:

- Ох, да, госпожа запрещает ей петь на людях!

- Почему?!

- Это вам лучше спросить у мисс или у госпожи.

Я кивнул и решительно шагнул к открытой двери. Лайла стояла посреди небольшой комнаты, а перед ней на кресле сидели две девочки помладше и заворожённо слушали её. Заметив меня, девушка оборвала своё пение на полуслове.

- Господин Рабах... - прошептала она, чуть прокашлявшись и очаровательно разрумянившись.

Я слегка поклонился - одной только головой. Другие две пары любопытных девичьих глаз уставились на меня.

- Вы что-то хотели? - спросила Лайла как-то грустно.

Я открыл рот и понял, что напрочь забыл, зачем пришёл. Звук её голоса начисто выбил меня из колеи.

- Ээ... Да... Я хотел... Можно поговорить с вами наедине?

ЛАЙЛА

Я сразу поняла, зачем он пришёл. Мне вдруг стало так больно, будто сердце разрезали напополам. Как же это оказывается ужасно - чувствовать себя отвергнутой! А сомнений в том, что Гаяр пришёл разорвать нашу недопомолвку, у меня не было. Просто пообщаться и провести время вместе он приходил непременно с родителями, а тут - один, без предупреждения. Сразу всё ясно. Я отчаянно убеждала себя в том, что не успела привязаться к нему - к этому красивому лицу с благородными чертами и всегда задумчивым выражением, к мягкому бархатному голосу, что ласкал мой слух, даже когда Гаяр был совершенно холоден и отстранён, к его спокойным, вежливым манерам. Господь Всемогущий, в этом молодом человеке всё совершенно! И от этого вдвойне обидно, что всё так бесславно заканчивается. Впрочем, удивляться нечему: я слишком обычная, чтобы привлечь его.

В голове мелькнула безумная мысль - спросить его, не можем ли мы остаться друзьями и видеться хоть изредка. Это было бы мне приятно... Но я тут же отбросила её: стеснительность не позволит мне сказать это вслух, а Гаяр вряд ли пожелает водить дружбу с такой непримечательной серой мышкой, как я...

Однако, несмотря на вполне ясные намерения, выглядел он растерянным. Честно сказать, я и сама смутилась оттого, что он застал меня за пением: матушка была твёрдо уверена, что это недостойное занятие и почти убедила в этом меня. Но моим младшим сёстрам Раиле и Ямине всё же иногда удавалось уговорить меня спеть что-нибудь. На самом деле, я, конечно, лукавлю: уговорить было легко, поскольку никто так не наслаждался этим процессом, как я. В этот раз мои верные поклонницы затребовали арию Кристины Дайе из мюзикла "Призрак оперы" - "Think of me". Очень нежная и чарующая песня.

Но увидев своего несостоявшегося жениха, я резко спустилась с небес на землю.

- Да, конечно, - ответила я Гаяру на его просьбу и попросила сестёр выйти ненадолго из гостиной.

Села в кресло, опустила глаза, стараясь "вдохнуть" румянец со щёк и не расплакаться.

- Вы... так красиво поёте... - неожиданно выдохнул молодой человек.

- Спасибо, - я с удивлением посмотрела ему в глаза.

- А почему... я прежде этого не знал? Ваша мать ни словом не обмолвилась, хотя говорила в первый вечер только о вас... И вы... Я ведь спрашивал вас об увлечениях.

Предательский румянец превратился в два настоящих костра, пылавших на моих щеках.

- Мама... говорит, что это неприлично.

- Неприлично... петь..?

Я кивнула.

- Но ведь у вас талант..! Очень редкий и прекрасный. Разве не Господь наградил вас им? Разве может Его дар быть неприличным?..

Я смущённо улыбнулась и пожала плечами. Гаяр глубоко вздохнул и огляделся, будто что-то искал взглядом.