Книга Встретимся в следующей жизни - Аля Морейно

Ввалился в квартиру, надсадно дыша, и тут же потянулся к холодильнику за водой, чтобы потушить пламя в лёгких. Помогло слабо.

Ещё с час метался, пытаясь переключить внимание на работу. Просмотрел отчёты, но цифры сливались и не складывались в осмысленную картину. Полистал каналы в поисках новостей или интересной передачи, но глаз ни за что не зацепился. Мысли были очень далеко отсюда.

Знать, что она сейчас там с ним, было невыносимой пыткой.

Успокоиться не удавалось. Спустился в аптеку и взял несколько блистеров, которые посоветовала девушка-фармацевт. Она правильно оценила моё состояние, потому что уже после первой таблетки мне стало чуть легче, а снотворное даже позволило уснуть.

Встречу провёл на пределе возможностей. Раздражала тупость партнёров и непонятливость коллег. Даже отец бесил неимоверно! Едва держал себя в руках, чтобы не сорваться.

Несколько дней прожил на странном автопилоте. Спасался таблетками, но блистеры быстро опустели. Когда я снова появился в аптеке, фармацевт вежливо предостерегла:

— Учтите, что может возникнуть привыкание. Этими препаратами злоупотреблять нельзя.

Что я мог поделать, если только с ними удавалось унять раздирающую душу боль и спать? Но и они оказались бессильны перед моим состоянием, когда секретарь сообщила мне, что пришла Загорская по личному вопросу.

Какой у неё мог быть личный вопрос ко мне? Мы всё обсудили и расставили точки над Ё. Она сделала свой выбор!

Запретил её впускать. Раз дал себе слово, что больше никогда не позволю Кире вернуться в мою жизнь, то должен был сдержать его.

Хватило моей решимости минут на пять. Я снова сдался! Выскочил, побежал вниз, надеясь её догнать. Но на парковке белого "Яриса" не оказалось — я опоздал.

В тот вечер я надрался до потери контроля. Пришёл в себя, когда уже рассвело. Огляделся — незнакомый гостиничный номер. В душе шумела вода. С трудом поднявшись, чуть не взвыл от головной боли и поплёлся на шум. Из-за полупрозрачной створки выглянула пышногрудая блондинка.

— Милый, подай, пожалуйста, полотенце.

Она была отвратительно вульгарной. От искусственно слащавого голоса к горлу подкатила тошнота. Схватил полотенце, сунул ей, не глядя, и едва успел склониться над унитазом.

Неужели я был настолько пьян, что мне было всё равно, кого трахать?

Кое-как привёл себя в порядок, оставил на кровати несколько купюр и выскочил из номера.

На работу не поехал. Отправился домой в надежде отлежаться. Но становилось всё хуже. Далеко отойти от фаянсового друга не получалось, бил озноб, раскалывалась голова. Когда стало совсем невмоготу, позвонил отцу и попросил о помощи.

Очнулся в больнице. После капельницы стало значительно лучше. Но проснулись муки совести и стыд.

— Сын, что у тебя стряслось? — папа сидел рядом со мной, прожигая укоризненным взглядом.

— Всё под контролем. Перебрал вчера немного.

— Ты сам не свой в последние дни. А теперь ещё это отравление. С чего вдруг ты так нажрался? Кира в курсе?

— Мы с ней расстались.

— Ах, вот оно что! Можно полюбопытствовать, что стряслось?

— Нельзя. Папа, я уже взрослый мальчик, сам разберусь.

— Не дури. Что ты натворил?

— Ничего. Она в очередной раз меня бросила ради одного ублюдка.

— В очередной?

— Если быть точным, то уже в третий.

— И каждый раз ради одного и того же?

— Да. В прошлый раз мы расстались перед маминой смертью. Она тогда ждала от него ребёнка. И хотя я готов был малышку записать на себя и воспитывать, как родную, побежала к нему, как только он её пальцем поманил.

— Так у неё с ним дочь?

— Нет, она потеряла ребёнка после аварии. А этот урод, судя по всему, бросил её. Мы не говорили о прошлом — она запретила. Поэтому деталей не знаю. Но факт в том, что меня она забыла и за всё время так и не вспомнила, а его узнала, как только они встретились! И даже память к ней частично вернулась. Представляешь, как много он для неё значит?

— Мне казалось, она тебя любит.

— Я тоже надеялся на это. Выходит, ошибся.

— Нда. Не ожидал. Кстати, ты уверен, что она не беременна от тебя?

Я знал, что отец маниакально мечтал о внуке от меня — наследнике своей маленькой империи. И поймал себя на мысли о том, что не всегда заботился о контрацепции. Я эгоистично хотел, чтобы Кира залетела, надеясь, что ребёнком окончательно привяжу её к себе.

— Откуда мне знать? Надеюсь, что нет.

— Не хотелось бы, чтобы моего внука воспитывал посторонний мужик.

— Будет он воспитывать, как же. Он и своему не особенно был рад.

— Время идёт, люди и обстоятельства меняются.

Я смог вернуться к работе только через несколько дней. Душа по-прежнему болезненно ныла при мысли о Кире. Погрузился в работу. С дизайнерами я больше не пересекался — отец согласился взять общение с ними на себя.

Работа держала меня в тонусе, не давая расслабиться, не позволяя ни одной кривой мысли. Больше никакого алкоголя, успокоительные и снотворные — только назначенные врачом в умеренных дозировках. Но не придумали ещё лекарства, способного излечить меня от моей больной зависимости от Киры. День за днём проходили мучительной пыткой.

На годовщину маминой смерти традиционно отправились с отцом в родной город. Я становился старше, но потребность в маме не пропадала. Мне её безумно не хватало! Иной раз так хотелось поговорить с ней, рассказать о своей жизни, посоветоваться. Она бы порадовалась, узнав о моих успехах, и помогла бы справиться с неудачами.

Накануне нашего приезда выпал снег. Его оказалось неожиданно много. Обычно серое в это время кладбище стало идеально-белым. Лишь тёмные камни под белоснежными шапками да голые деревья напоминали о том, где мы находились. На фоне чёрно-белого пейзажа глаз выхватил ярко-голубое пятно вдали — кто-то сидел возле одной из могил.

Зимой люди редко ходят на кладбище. Разве что помянуть близких в день смерти. Сегодня оно и вовсе было безлюдным — погода не располагала к посещению этого грустного места. По дороге мы не встретили ни одного человека. Только работник кладбища расчищал дорожку возле ворот.

Я долго сидел возле маминой могилы. Успел замёрзнуть без движения. Отец стоял в стороне и старался не мешать моему уединению. Мы никогда не устанавливали правил, но к маминой могиле подходили по очереди. Каждому из нас нужно было поделиться с ней своими радостями и бедами.

Попрощавшись с мамой, уступил место отцу. Вышел на аллейку, чтобы слегка размяться и согреть продрогшие кости. Оглянулся — голубое пятно так и не сдвинулось с места.

Издали послышался звук церковного колокола. Стая ворон, как по команде, с криком сорвалась с дерева неподалёку, добавив трагичности окружающей картине.