Книга Внучка алхимика - Лариса Шкатула

Она ушла, осторожно прикрыв за собой дверь, а Соня без сил рухнула в кресло, только теперь почувствовав, как она устала.

Агриппина быстро переоделась, ополоснула за ширмой руки и подошла к своей госпоже.

– Разрешите, Софья Николаевна, я помогу вам переодеться и причесаться.

– Сейчас бы, не раздеваясь, так и упала в постель, – пожаловалась ей Соня. – Всё тело болит, словно его избили палками.

– Это ничего, это пройдёт, – приговаривала Агриппина, расстегивая пуговки её дорожного платья. – Вот сейчас я оботру вас прохладной водичкой, переодену в чистое белье, и всю усталость как рукой снимет.

Стол для путешественниц был накрыт в левом дальнем углу залы и выглядел сиротливо посреди немногочисленных остатков мебели.

– Этот дом знал лучшие времена, – вздохнула мадам Альфонсина, делая знак девушке лет четырнадцати, которая как раз в эту минуту внесла поднос с кофейником и чашками. – Если бы не Жавотта, не знаю, как бы я со всем этим управлялась.

Она обвела рукой залу и пояснила.

– Жавотта – дочь моей двоюродной сестры. Они очень бедны.

Девушка метнула насмешливый взгляд в сторону хозяйки, но так осторожно, что заметила его одна Соня.

"Принято у них здесь, что ли, делать из всего тайну? – подумала Софья. – Чего ни коснись, на наш взгляд, все будто имеет второй смысл. А ещё я отчего-то никак не могу чувствовать себя спокойной. Видимо, сказывается дорожная усталость. Или непривычная обстановка. Жить в чужих домах, спать на чужих постелях – к такому тоже надо привыкнуть".

Между тем, Жавотта поставила чашку и для мадам Альфонсины, та кивнула с благодарностью и проговорила:

– Спасибо, милая, иди. Со стола после уберёшь.

Наверное, девушке хотелось подольше побыть с новыми людьми, потому что удалилась она медленно и весьма неохотно.

– Город Дежансон хоть и маленький, а людей в нём бывает очень много. Наш аббат говорил, в сезон приезжает лечиться больных раз в пять больше, чем коренных жителей… Честно говоря, русских у меня давно не было.

Она, кажется, уже и забыла о том, что совсем недавно отчитывала извозчика, пеняя ему на то, что он посмел привезти к ней постояльцев, которых она якобы не держит.

– … Но вы, мой дружок, совсем чисто говорите по-французски. Я бы подумала по выговору, что вы откуда-то с атлантического побережья Франции…

– Оттуда родом была моя гувернантка, – призналась Соня, опять удивляясь про себя, как быстро осваивается с нею мадам де Шовиньи. Вроде, только что она просила Соню разрешения звать её по имени, и вот уже в ход пошел "дружок".

– Вы приехали на лечение? – между тем продолжала болтать старушка. Конечно же, в наш маленький городок приезжают только лечиться, да разве что осмотреть кое-какие старинные здания, которые у нас ещё сохранились. Но я не спрашиваю, чем может болеть такая молодая цветущая женщина. Нет, нет, если хотите, не отвечайте. Наверное, я соскучилась по свежему человеку, потому и проявляю такое неоправданное любопытство. Что поделаешь, и в старости человек нуждается в общении.

При ближайшем рассмотрении Соня поняла, что хозяйка не так уж и стара. Может, чуть старше княгини Астаховой, которая умерла в сорок семь лет.

– Нет, слава богу, я пока ничем не болею, – улыбнулась Соня. – Я приехала потому, что мне нужно найти в вашем городе одного человека… Что я говорю, одного! Мне нужно найти потомков одного человека, который жил здесь шестьдесят лет назад. Их ведь может быть много, не так ли?

– Я не поняла, зачем вам какие-то потомки? – удивилась мадам Альфонсина.

– Затем, что их дед – или прадед – дружил с моим дедом и между ними осталось одно неоконченное дело.

– Все, все, больше ни слова! – замахала руками экспансивная француженка. – Как я понимаю, речь идёт о семейной тайне, а я не так уж любопытна, как могло бы вам показаться. Могу разве что помочь отыскать этих таинственных потомков, если они всё ещё живут в Дежансоне. Подумать только, скольких взрослых людей я помню ещё крошками… Мадемуазель Софи знает, как их зовут?

– Я знаю, как звали их деда – Антуан де Баррас.

Соня, говоря это, на мгновение отвлеклась и посмотрела на мадам лишь тогда, когда Агриппина шепнула ей в самое ухо:

– Глядите, ваше сиятельство, что это со старухой делается?

Мадам Альфонсина сидела за столом бледная, как мел, и хватала ртом воздух. Казалось, ещё немного, и она потеряет сознание.

– О, господи, мадам де Шовиньи, что это с вами?! – чуть ли не закричала Соня.

Хозяйка приютившего их дома наконец-то пришла в себя и хрипло произнесла:

– Простите, это со мной бывает. Кажется, я сделала слишком большой глоток и задохнулась… Ну вот, уже всё прошло.

Она жалко улыбнулась.

– Значит, вам эта фамилия ничего не говорит? – некоторое время спустя опять приступила к расспросам Соня.

Та замотала головой, поспешно отхлебывая из чашки.

– А вы случайно не знаете, откуда лучше мне начать поиски? – продолжала допытываться княжна; отысканием потомков дедова приятеля она собиралась заняться с самого утра.

– Вам лучше обратиться к нашему аббату, – пробормотала мадам Альфонсина. – Он знает многих. В крайнем случае, может поискать в церковных книгах. Если эти ваши потомки живы, вы их здесь найдёте… Сколько вы говорите прошло лет – шестьдесят? И до этих пор никому из ваших родственников не приходилось бывать в Дежансоне?

– Насколько я знаю, нет, – медленно проговорила Соня. – Наверняка нет! Само название вашего города я узнала лишь недавно, а мои родственники не знают о нём и по сей день…

Она осеклась: чего вдруг разговорилась о родственниках? Потом начнутся расспросы, кто остался у неё в России, знают ли они, что княжна поехала в Дежансон.

Но мадам Альфонсина ни о чем таком не стала её расспрашивать, а даже, как показалось, облегченно вздохнула. Интересно, почему?

С некоторых пор Соня уже стала привыкать, что с нею в комнате на ночлег укладывается и Агриппина. Сколько раз во всевозможных трактирах – и в Германии, и в Швейцарии оказывалось, что Соне доставалась совсем небольшая комнате, в которой стояла одна кровать, так что преданной служанке приходилась спать на полу, но та никогда не жаловалась.

Соня вдруг подумала, что она не знает, сколько лет Агриппине. Когда эта мысль вдруг посетила её, княжна даже не сразу опомнилась от удивления: как случилось так, что она, историк, не знает возраста своей служанки? Она даже как следует не изучила документы, которые приготовила ей Григорьева. Просто послала за ними Агриппину, а когда та ей их привезла, лишь пробежала глазами и сунула в сумочку. То есть, в документах конечно все указано, но не доставать же их сейчас из-за несвоевременного приступа любопытства!

– Агриппина, – проговорила Соня необычайно ласково, когда молодые женщины наконец переоделись в ночные сорочки и улеглись на свои кровати, я что-то не припомню, сколько тебе лет?