Книга Разговор с незнакомцем - Малкольм Гладуэлл

26. Я отвечал за подготовку, планирование и финансирование террористического акта в европейской штаб-квартире НАТО.

27. Я отвечал за сбор данных и разработку тактики для операции «Боджинка», когда планировалось уничтожить 12 американских самолетов с пассажирами. Я лично организовал наблюдение за рейсами «Манила – Сеул» и «Сеул – Манила» авиакомпании Pan American.

Когда весь текст был оглашен до конца, судья обратился к подсудимому: «А теперь, прежде чем мы продолжим, скажите: заявление, прочитанное сейчас вашим личным представителем, действительно записано с ваших собственных слов?» Халид Шейх Мохаммед подтвердил это и пустился в длинное патетическое объяснение своих поступков. Он был воином, объяснил он, и сражался на поле боя, как любой другой солдат:

«Война началась еще во времена Адама, когда Каин убил Авеля, и идет и поныне. Кровопролитие никогда не остановится. Остальное – всего лишь слова, вопрос терминологии. Вы, американцы, начали Войну за независимость, потом сражались с Мексикой, следом развязали войну в Испании, Первую мировую, затем Вторую мировую. Загляните в учебники истории – и увидите, что вы никогда не прекращали воевать. Такова жизнь».

Удивительное признание Халида Шейха Мохаммеда стало триумфом Митчелла и Джессена. Человек, попавший к ним в руки в 2003 г. воинственным и непокорным, теперь охотно выкладывал все подробности о своем прошлом.

Но сколько бы ни рассказал ХШМ, один важный вопрос так и оставался без ответа: правду ли говорит этот человек? Пережив подобный стресс, всякий оказывается на территории, описанной Чарльзом Морганом. Не признавался ли подсудимый во всех этих преступлениях лишь затем, чтобы прекратить наконец мучения? По некоторым свидетельствам Митчелл и Джессен целую неделю не давали ему сколько-нибудь нормально поспать. После такого обращения ХШМ мог уже не понимать, что он на самом деле помнит.

Нейробиолог Шейн О’Мара в своей книге «Почему пытки не работают» (Why Torture Doesn’t Work) пишет, что продолжительным лишением сна «можно добиться некоторой внешней покорности – но только ценой глубинной и хронической перестройки систем мозга, поддерживающих именно те функции, к которым палачи и хотят получить доступ».

Писатель Роберт Бэр, бывший офицер ЦРУ, ознакомившись с показаниями ХШМ, пришел к выводу, что тот, «мягко говоря, фантазирует». Так, например, одной из своих целей подсудимый назвал здание Plaza Bank в центре Сиэтла. Но Plaza Bank был основан лишь через несколько лет после его поимки. По мнению Брюса Рейдела, другого заслуженного ветерана ЦРУ, сомневаться в заявлениях ХШМ заставляет ровно то же самое обстоятельство, из-за которого он так упорно не хотел говорить, – сознание того, что ему никогда не выйти на свободу. «В жизни ему не осталось ничего иного, кроме славы знаменитого террориста, – говорит Рейдел. – Халид Шейх Мохаммед просто хочет придать своей персоне значительности. Вот под каким углом следует взглянуть на проблему». Действительно, если уж все равно предстоит остаток дней провести за решеткой, то почему бы не попасть в учебник истории?

Так или иначе, ХШМ признавался еще и еще:

9. Я отвечал за планирование террористического акта с целью уничтожения Панамского канала: за разведку обстановки, составление плана операции, подготовку диверсантов и их финансирование.

10. Я осуществлял разведку и обеспечивал финансирование для террористических акций с целью устранения нескольких бывших президентов США, в том числе Джимми Картера.

Осталось ли такое преступление, в котором бы не сознался Халид Шейх Мохаммед?

Никто из скептиков не задавался вопросом, нужно ли вообще его допрашивать. Да, незнакомцев понять трудно, но это еще не значит, что не нужно даже и пробовать. Нельзя допустить, чтобы финансовые аферисты и растлители детей гуляли на свободе. Понять Аманду Нокс было обязанностью итальянской полиции. И почему все-таки Невилл Чемберлен так стремился познакомиться с Гитлером? Да потому, что, если война стоит на пороге, непременно следует попытаться ее предотвратить.

Но чем упорнее мы заставляем незнакомцев раскрыться, тем непостижимее они становятся. Чемберлену вовсе не стоило встречаться с Гитлером. Лучше бы он остался дома и почитал Mein Kampf. В деле Сандаски полиция два года сбивалась с ног, разыскивая потерпевших. Что дали эти усилия? Они не только не прояснили ситуацию, а, напротив, все запутали: показания, которые менялись, как в калейдоскопе; обвинения, которые всплывали, а потом испарялись; жертвы, которые навещали Сандаски вместе со своими детьми, а буквально в следующую минуту обвиняли его в ужасных преступлениях.

Джеймс Митчелл оказался в таком же положении. У ЦРУ были основания считать, что «Аль-Каида» после 11 сентября готовит вторую волну террористических актов, предположительно с использованием ядерного оружия. Халида Шейха Мохаммеда нужно было заставить говорить. Но чем сильнее давил на него Митчелл, тем больше страдало качество коммуникации. Он мог неделю не давать допрашиваемому спать, а потом получить от него признания во всех мыслимых злодеяниях. Но в самом ли деле этот человек собирался взорвать Панамский канал?

Что бы мы ни пытались выяснить о незнакомцах, с которыми сталкиваемся, предмет нашего поиска чрезвычайно хрупок. «Правда» об Аманде Нокс, Джерри Сандаски или Халиде Шейхе Мохаммеде – не золотой самородок, который обязательно добудешь, если только рыть глубоко и смотреть внимательно. То, что мы хотим выяснить о незнакомце, легко подвержено порче. Если ступать без оглядки, эта правда рассыплется в прах буквально у нас под ногами. И отсюда следует второе предостережение: нужно смириться с тем, что в стремлении разгадать незнакомца нельзя переходить определенную грань. Всей правды мы не узнаем никогда. Придется довольствоваться частичной. Верный способ успешно общаться с незнакомцем – делать это скромно и с осторожностью. Скольких бед и раздоров из числа тех, что я здесь описал, можно было бы избежать, усвой люди это правило?

Уже совсем скоро мы вернемся к событиям того дня, когда Брайан Энсинья остановил в Техасе машину Сандры Блэнд. Но прежде нам нужно рассмотреть еще одну, последнюю, тему – на удивление малоизученный феномен привязки.

Часть пятая

Связь

Глава 10

Сильвия Плат

1

Осенью 1962 г. американская поэтесса Сильвия Плат покинула свой коттедж в английской деревне и переехала в Лондон, чтобы начать новую жизнь. Ее муж, Тед Хьюз, ушел к другой, оставив жену с двумя малыми детьми на руках. Сильвия сняла квартиру в лондонском районе Примроуз-Хилл – два верхних этажа в таунхаусе. «Я наконец-то в Лондоне, так счастлива, что и выразить не могу, – писала она матери. – Только представь: в этом доме когда-то жил сам У. Б. Йейтс[47]. Над дверью висит мемориальная доска!»

По утрам, пока дети спали, Сильвия работала, причем необычайно плодотворно. В декабре закончила сборник стихов, который ее издатель оценил очень высоко, сказав, что у нее есть все шансы получить Пулитцеровскую премию. Все шло к тому, что Сильвия станет одним из самых знаменитых в мире молодых поэтов и ее популярность в ближайшие годы будет только расти.