Книга Неподчинение - Гузель Магдеева

И вдруг резко стала сама собой. Маленькой властной старушкой, которая твёрдой рукой руководит целым прайдом.

— Чего встали? — повернулась к мужикам. — Руслана в баню, Таир, столы готовьте, не предупредили даже… Как знала, баню топить сказала, а вы грязные, алла сакласэн… Асия, шурпу греть ставь!

А сама меня по плечу поглаживает, пальцы дрожат. Таир хмыкнул и пошёл тащить большой стол, Руслан послушно пошёл в баню. Из дома выкатилась кругленькая — беременная Аська, кивнула мне. Подошла обнять, и не может — живот мешает, огромный, как дирижабль.

— За наследником, наконец, пошли, — улыбнулась она. — А то кому столько миллионов-то оставлять, девки мои махом все на тряпки и побрякушки спустят.

А сама улыбается — любит своих девочек. Девочки бежали так, что слышно грохот по коридору даже тут, во дворе. Я их слишком редко видела, поэтому путала, для меня одинаковые, как половинки одного целого.

— Тётя Зая! — воскликнула Мадина, а, быть может, и Латифа.

Обе они не умели стесняться, их нисколько не смущало, что мы так редко видимся. Я была их тетей, этого им достаточно. Обе ринулись ко мне в объятия, едва меня, уставшую, не сбили с ног, Аська на них шикнула рассерженно. Я глажу их головы, волосы, в которых ни одна сторона не смогла взять верх. Аська — чистая блондинка, Таир жгучий брюнет. Девочки получились словно пеплом присыпанные, цвет странный, насыщенный и невероятно идёт к их ярким глазам. Красотки получились у меня племянницы.

Девочек обнимаю, сама смотрю на крыльцо. Ясмин моя — она не такая. Это ни хорошо, ни плохо. Просто факт. Она вышла из дома осторожно. Никакие эмоции не отразились на её лице. Спускается по ступенькам, первая, вторая, третья… Я дышать словно перестаю. Тяну к ней руку. Она возле меня встаёт, руку мою принимает. Её ладошка, такая маленькая.

Близнецы, видимо, уже хорошо изучили мою дочь, поэтому отступают, давая ей необходимое пространство. Ясмин не обнимает меня, просто прислоняется головой к моему бедру, так и стоим. Большего нам и не нужно, мы — команда. Мы прошли то, что эти ясноглазые дочки Таира, надеюсь, никогда не увидят.

— Шурпа! — вспоминает эби, и снова вокруг начинается столпотворение.

Ясмин не отпускает меня от себя. Мы сидим рядом за столом. Руслан — с другого конца. Волосы его ещё не просохли после бани, ест он молча, не обращая внимания на кутерьму вокруг. Словно сдерживает себя. Иногда его тяжёлый взгляд останавливается на мне, а потом медленно скользит к Ясмин. Я бы все отдала, чтобы узнать о чем он думает сейчас. И одновременно так боюсь его мыслей…

— Девочки поначалу на неё давили, — отвлекает меня Ася. Она сидит, а живот её огромный упирается в край стола. — Я их одергивала. Они-то у меня…в общем, мёртвого поднимут. Ясмин их боялась. Но чертята мои добрые и внимательные. Они быстро поняли, что игры их Ясмин пугают, и все же нашли общий язык. Играют теперь вместе…

И потом добавляет, так резко, что я не успеваю подготовиться.

— Раньше надо было приехать, — и голос её жёсткий, не вяжется с мягким образом беременной блондинки. — Твой дом здесь.

Я отвожу взгляд. Аська слишком проницательна. Я никогда не хотела с ней дружить. Я ревновала к ней и Таира, и эби…теперь думаю, как хорошо, что она всегда тут была, рядом с моей взбалмошной старушкой, скрасила её старость. Я благодарна Асе. И когда эби, проходя, гладит по макушкам и меня, и Аську, я нисколько не ревную.

— Там малыш, — тихо говорит моя Ясмин. — Внутри, представляешь?

И тихонько, с благоговением, касается тугого круглого живота. А Ясмин вообще не любит касаться других людей. А сейчас столько восторга и удивления в её глазах, что меня жгутом боли вновь скручивает — я могла подарить ей братика или сестру, но отказалась от ребёнка ещё до того, как его у меня отняли.

И единственный, от которого я согласна детей рожать, смотрит на меня хмурым взглядом. Он зол и я вполне его понимаю.

— Пойдём, — зовёт Ясмин.

Ведёт меня на улицу, во двор. Мне до сих пор немного страшно, и за каждым углом мерещится преследователь. Я знаю, что здесь охраны, в деревне, больше, чем жителей, но все равно боюсь. Он подал на меня в розыск. А я — недееспособная. Он мой опекун. Он имеет право… И если он придёт сюда, с ордером, с полицией и со всей силой своего отца, сможет ли Таир его остановить? Смогу ли я вновь спрятаться за широкой спиной Руслана?

Одна беда — я не хочу прятаться. Я понимаю, что без силы своей семьи мне не справиться, но бог мой, сколько лет я была безвольной куклой… я хочу отвоевать свое право принимать решения, и я это сделаю. Я должна быть сильной. Ради себя и своей дочери.

— Это ягнёнок? — спрашиваю я.

Ясмин довольно кивает. Баранов здесь всегда было много, а теперь, когда Ася ввела частичный мораторий на их смерть, и вовсе расплодилось целое стадо. Ясмин привела меня к отдельной клетке для рожениц. Там, на мягкой золотистой соломе, лежит усталая мать и крошечный ягнёнок.

— Он только вчера родился, — объясняет Ясмин. — Близнецы подарили его мне, но имя я ещё не придумала. Я не знаю, мальчик это или девочка.

Я выношу ягнёнка на улицу, его мать доверяет людям и позволяет это сделать, а малыш вовсе ещё не умеет бояться. Он только вчера родился, но уже стоит на ножках, пусть они и разъезжаются порой в стороны. Дошёл до Ясмин, ухватился ртом за край её платья и принялся сосать, громко причмокивая.

А моя дочь рассмеялась. Самый чудесный звук в мире. Мягко светит вечернее солнце, я сижу на зелёной траве, у моих ног играет дочка, и я вдруг понимаю — жить хорошо. Несмотря ни на что.

— Руслан больше не хочет со мной дружить? — спрашивает Ясмин, — он так на меня смотрит…

— Нет, что ты, — пугаюсь я, хотя сама не знаю, чего теперь ждать. — Он просто очень устал с дороги.

Я знаю, что мужики ушли в сторожку. Домик, в котором размещается пункт охраны. Там они курят в пересменках, пьют горький кофе, смеются. Там же спят порой в задней комнате на продавленном диване. Там сейчас решается моя судьба, я должна быть там, но…дочери я сейчас нужнее.

Когда мы идём в дом, мужики обратно возвращаются. Взгляд Руслана спотыкается буквально об Ясмин, я замираю. Хочется сказать — сделай же ей шаг навстречу. Ей не столько отец сейчас нужен, сколько друг…я не требую от тебя многого. Я молчу.

Но сам Руслан вдруг опускается на одно колено и тянет к Ясмин руки. Она бежит к нему, моя девочка, которая так не любит чужих людей. Руслан её подхватывает, и вверх подбрасывает, так высоко, что Ясмин визжит от восторга, а у меня от страха сердце заходится.

Не было сказано никаких слов, но мне уже легче дышать.

Вечерний чай затягивается на целый час. Я жую кусок свежей губадии и стараюсь не уснуть. Всё по нам соскучились, все хотят с нами наговориться. Я же смертельно хочу спать.

Однако, когда прихожу в свою комнату, сна словно не бывало. Ясмин не со мной — им с близнецами разрешили спать в гамаках на веранде, конечно же, они все там. Я одна. Постель манит, но желанного отдыха дать не может. Огромный дом спит. Тихонько поскрипывая крутится флюгер на крыше, медленно и вяло — сонный воздух почти неподвижен, лишь изредка тёплые порывы шуршат листвой. Я спускаю босые ноги с кровати. Иду, медленно, чтобы ни одна половица-предательница не скрипнула. В коридоре кромешная тьма, а мне наверх надо, Руслан попросился в мансарду спать…