Книга Виноградные грёзы. Книга 2 - Джулия Романтик

– Софи, – я позвал ее, ничего не понимая, и осторожно коснулся ее запястья. Девушка казалась безумной. – Я не могу. Не хочу. Извини, что не смог расстаться с тобой красиво. Ты достойна…

– Проиграли. Мы проиграли.

– О чем ты?

Воздух накалился, дышать я мог, делая усилия.

– А ей, – Соф глянула на меня с вызовом, – ты позволил ей испортить твою жизнь. Эта девочка… не понимаю, что в ней особенного. – Штерн говорила не со злобой – с грустью. – Ты проиграл, она проиграла. – Софи добавила с надеждой в голосе: – Но ты можешь спасти меня…

Секунды я молчал. Бардак в голове. Я совсем не знал Софи – она мазохистка, которой нравилось, что я ее обманывал, ей нравились такие отношения, вот она и молчала. Больная любовь. А Софи – сумасшедшая.

– От чего спасти? – как можно ласковее спросил я, надеясь успокоить девицу – вдруг воткнет вилку себе или мне в горло.

Штерн в ответ произнесла что-то неразборчивое, то ли стон, то ли всхлип, то ли ругательство.

– Идиот! – Соф резко вскочила и закинула на плечо сумку. Криво приклеенная маска сияла на ее личике. – Девчонка выбрала не тебя, она запуталась и всё погубила. Поздно исправлять! Остается только бежать… – По лицу красавицы Штерн словно полоснули ножом, и в маске возник изъян – искреннее раскаяние. Перед тем как уйти из ресторана, Софи сипло бросила: – Мой совет, в благодарность за всё: оставь девчонку, она угробит тебя окончательно, и беги, беги со всех ног из города, Стивен, иначе осколки взрыва раскромсают и твое сердце.

***

Недолго я думал о психопатке Софи – мне позвонила Ари. Сбивчиво объясняла что-то; от напряжения вылез ее немецкий акцент с примесью ломанного русского и мешал понять суть. Напоследок Ари сказала желанное: «Встретимся в отеле через полчаса».

Администратор тревожно глядел на меня, не понимая, зачем я рвусь в дешевый номер, упорно отказываясь от бесплатных полотенец и обеда.

Ари в кресле недалеко от стойки регистрации листала журнал.

– Вы дадите номер или мне искать другой отель? – Я бросил взгляд на пульсирующую от жары венку на шее Ари и глубокий вырез ее майки.

– Сейчас… сейчас, мистер…

– Рэтбоун, – устало подсказал я.

Когда ключ оказался в моей ладони, я схватил Ари за запястье и рывком поднял девушку с кресла. Она, подозрительно тихая, не возражала, следуя за мной по лестнице: номер на втором этаже, поэтому томительного ожидания лифта и поездки удалось избежать.

Открыв дверь, я втолкнул Аристель в номер. Желание девушки слилось с моим. Я злился на себя. Меня водили за нос? Сколько проблем я избежал бы, расставшись с интриганкой Софи Штерн месяцами ранее! И всю злость я вымещал в страсть. Ари не боялась ни моих безумных глаз, ни грубых жестов. Бисер пота на ее груди скользил вниз, возбуждая меня до предела. Крепко сжимая талию Ари, губами я исследовал ее влажную кожу.

Мы упали на простыни. Она целовала меня, будто пила воду посреди пустыни; ее взгляд, он мне знаком – отчаяние, отчаяние, отчаяние. Но рассуждать о причинах я не мог в силу физических потребностей.

***

Целовались до искусанных губ. На бедрах Ари виднелись красные царапины, на ключицах – засосы. Дело не только в том, что я захотел взять ее грубо. Я сравнивал себя и Джерада. Он – лучше? Долго ли еще Ари будет с ним?

Дыхание после удовольствия восстановилось, и я решился сказать:

– Я расстался с Софи…

– Молодец, – протянула Аристель, изучая локон своих густых волос: он щекотал ей подбородок. – Не прошло и ста лет.

– А ты… почему выбираешь его? – голос охрип.

Ари сузила глаза: карие, горькие, полны отвращения. Ее покой, что я принял за смирение, был ничем иным, как насмешкой, способом ранить.

– Почувствуй, – в подтверждение догадки, она прокашлялась и тихо сказала: – какого это – когда ты остался совсем один.

Ари

Улыбка тронула мои уставшие от притворства губы.

– Один? С тобой, Ари… Я хочу быть с тобой… – Голос Стивена надломился, Рэтбоун вскочил с постели и громко продолжил: – Всё это – из-за чувств. Из-за чувств, понимаешь?! Не хочу мириться, что ты с ним, не могу смириться!

Я следом выбралась из-под хлопковых простыней, надела белье и осталась сидеть на месте. Пусть кричит. Искренность.

– Одевайся! Вали из номера! – Стив надел джинсы и бросил мне в лицо майку. – Дура!

Перед тем как звонить Стивену, я нацепила броню. Безразличная шлюха, пользуйтесь. Такой мне легче для них быть. Но оскорбление вмиг пошатнуло собранный по крупицам образ. «Стивен, я дура?»

– Я сказал: одевайся и уходи! Он всегда будет стоять между нами! Как бы я ни старался, Джерад Андерсон будет здесь!

Стивен заходил кругами по номеру, сцепив руки на затылке. Я кожей ощущала его безысходность. Знает ведь, я не выбрала бы Джерада без предательства, даже не посмотрела бы в сторону гитариста.

– Жаль, что так вышло. – Я надела майку и взяла шорты.

Видеть боль Стивена – приятное самоуничтожение. Ему не плевать. Коснуться бы его голой груди, отчертить татуировки…

– Не трогай меня! – отпрянул Стив. – Уходи, пока я не выгнал тебя силой! Хочешь поиграть? – схватил меня за запястье, встряхнул и прорычал: – Мне это надоело.

Ослабив на мгновение хватку, Рэтбоун вцепился в мое плечо и толкнул за дверь. Его глаза… не его больше. Презрение, злость… Легкие сжались, и я захрипела. Вот смотрю на перекошенное гневом родное лицо, и вот – мои колени царапаются о шершавый ковер. Окончательно растворился образ, на части разлетелась броня. Хотелось проучить, а в итоге проучили меня.

Замахнулся. Ударит? Но Стивен вырвал из моих рук свою рубашку, которую я крепко прижимала к груди, и захлопнул дверь. Тишина.

Несколько минут я сидела в холле отеля и смотрела на закрытую дверь в надежде, что Стив пустит назад. Чем чаще моргала, тем сильнее размывались цифры на двери номера. У меня и раньше случались резкие смены настроения, панические атаки. Вероятно, последствия наркотиков и расшатанной психики. Я вытянула ноги на полу коридора и мигом оделась.

Можно израсходовать вечность, убегая от проблем. Отрицать. Бездействовать. Находить оправдания поступкам в воспоминаниях, что застряли в сознании, как осколки: громоздкие, острые.

С трудом я поднялась и пошла к лифту. Вторая за день истерика. Пару минут я стояла на крыльце отеля. В ушах барабанил голос Стивена: «Всё это – из-за чувств». Ха, мое идиотское поведение тоже.

Я оказалась в кафе через дорогу, за столиком, и когда подоспел официант, указала пальцем на горячий шоколад.

Телефон в кармане завибрировал.

– Прости меня, Ари.

– Ты прости, Стивен.